Отпуск строгого режима

– Тогда останавливай самолет. Мы за добавкой сбегаем, – абсолютно серьезно заявил мудила.

– Это как?

– Где тут у вас стоп-кран? – заозирался в дупель пьяный молодой человек. – Щас сорву.

Стюард оказался тертым калачом. Как же иначе, каждый день летал по маршруту Россия – Анталья, можно сказать, нагляделся всяких видов и мог принять адекватное решение в любой стремной ситуации.

– Секундочку, – сказал он предупредительным тоном. – Сейчас все будет в лучшем виде.

Буквально черед минуту был притарабанен вискарь, целых пять пузырей.

– Засцал, сука, – расплылся в улыбке заказчик и протянул веер баксов стюарду. – Но службу государеву понимает.

Стюард, как настоящий профессионал, не стал пересчитывать деньги клиента на глазах у людей – вдруг кто-нибудь из них еще не успел напиться и заметит подвох.

– Я вам еще двадцать баксов остался должен, – честно напомнил он мудиле. – На борту не у кого разменять. Вы когда назад летите?

Мудила спокойно сгрыз винтовую пробку с бутылки, сплюнул в проход и благостно добавил:

– Сдачу себе оставь. Можешь ее в задницу засунуть, если понравится.

Прошмандовки снова засмеялись. Спиртное вновь забулькало в стаканы.

Борода проснулся, обвел непонимающим взглядом салон самолета, затем мгновенно оживился.

– Валет, – зашептал он. – Да тут все бухие. Смотри, борсетка без присмотра на сиденье лежит. Баксы веером выставлены. Бери не хочу.

– Погоди, Борода. В замкнутом пространстве, когда сдрыснуть некуда, лучше ничего не брать. Мигом судом Линча окончится. А вот когда это пьяная шобла на землю сойдет, мы всех по одному как кроликов разведем. В нашем деле терпение – один из главных факторов успеха.

Борода нехотя, но согласился, ему не терпелось приняться за дело. Кожей чувствовал, что удача совсем рядом.

9

Аэропорт в Анталье, городе, расположенном на полуострове Малая Азия на побережье Средиземного моря, похож на прямоугольник с двумя подковами, от которых тянутся лучи трапов, возле которых словно ласточки замерли самолеты. Такую картину со своего места высмотрел Борода. Он, несмотря на просьбы, а потом на требование милой стюардессы, долго не пристегивался. Так уж ему – турку-месхетинцу, или, как говорил его отец, ахалцинскому турку – хотелось посмотреть сверху на свою историческую родину.

Самолет с освещенной садящимся солнцем высоты нырнул в сумерки, что сгущались у самой земли. Темнело очень быстро, как во всех странах, которые лежат ближе к экватору. Когда лайнер коснулся бетона взлетной полосы, выпустив из-под колес облачко дыма, за иллюминаторами уже была почти непроглядная ночь.

– Вот, блин, как, – проговорил Борода, – хоп, и по шарам – вырубили свет, а темнота – друг молодежи, – ощерился он в ухмылочке.

– Астрономическое явление: здесь темно, а на севере светло, – начал распрягаться Валет. – Гастролировал я как-то в Мурманске. Завис у Бритуна. Кореша надумали в футбол порезаться. Ну, сидим за столом, базлаем, бухаем, гляжу на часы – десять, думаю, когда же пойдем мяч пинать, уже одиннадцать, а все равно сидим, и хорошо сидим. Бухло допиваем. Ну, Борода, угадай, во сколько мы вышли на поле?

– Да достали еще пузырь, и еще накатили, и никуда не пошли, – махнул рукой Борода.

– Ты что, Бритуна не знаешь, он на зоне лоханку по камере гонял. Сказал, что пойдем с братанами в футбол играть, значит, пойдем. Вот Бритун ровно в полночь встает и говорит: ну че, пора. Прикинь, в полночь!

– В полночь? Гонишь! – цикнул Борода.

– А начали играть в час, и видно было как днем!

– Да когда же там шарить?

– Лето полгода, и зима полгода. Вот зимой и работай, только холод собачий. Я люблю юга, – Валет начал разминать кисти рук.

– Я вааще южный человек, вот только в Казахстане пришлось долго пожить. А там зимы холодные. Нас же, советских турок, всех из Грузии товарищ Сталин выселил. Вот моему отцу с матерью Казахстан достался.

Когда открыли дверь авиалайнера, южная жара ворвалась в салон, и пассажиры потянулись в рукав перехода.

В широком зале воздух был тяжелым, липким, мужика-попутчика вообще развезло, он сел на скамейку около окошка, где ставили турецкую визу, и клевал носом, при этом бросил пиджак рядом с собой. Его девицы, цокая шпильками, прошли в дамскую комнату.

Туристы, из которых больше половины были россияне, очумевшие от дальнего перелета, акклиматизации, а большинство еще и от обильного возлияния, выстраивались в кривые очереди к окошкам с надписью «Visa», намереваясь получить в паспорт марку – разрешение на пребывание в туристическом раю. А потом как можно скорей заселиться в гостиницы.

– Здесь лучше, чем в гипермаркете, – протянул Борода. – деньги как жабы сами в руки готовы прыгнуть.

Он посмотрел на полураскрытые сумочки подвыпивших дам, на торчащие из задних карманов брюк бумажники их кавалеров.

– Тихо, – прошептал Валет. – Это кажущаяся простота. Пьяный человек на своей волне. Что он видит и что может увидеть, трезвому понять сложно, но можно. И если кипеж поднимет – вся дурь в башку ударит.

Валет осмотрел зал, зафиксировал, где находятся камеры наблюдения.

– Так, иди туда, – кивнул он Бороде.

– Понял, – буркнул тот.