Отравители и убийцы. Книги 1-2

Королеве не довелось побывать в Марли, строительство замка закончили после ее смерти, зато мадам де Ментенон почти всегда пребывала там рядом с королем. Мадам де Монтеспан тоже туда приезжала, но лишь для того, чтобы отпускать колкости по поводу странности королевской пары, давая выход вновь и вновь вскипавшему в ней гневу. Ей не нравилось, что соперница обосновалась в замке, тогда как она ночует в павильоне! Король молчал. Похоже даже, он испытывал странное удовольствие, когда видел, что синие, когда-то так им любимые глаза загораются ярким огнем и мечут смертоносные молнии...

Герцог Орлеанский с супругой в первой половине 1685 года приезжали в Марли очень часто, но герцогине Елизавете там не нравилось, она находила, что там тесно и нет красивых видов. Супруг был с ней согласен. Что можно найти хорошего в такой лачужке, когда сам ты хозяин Сен-Клу? К тому же недостаток места не давал ему возможности привозить с собой друзей. Правда, благодаря мадам де Ментенон шевалье де Лоррен, которого она обожала, тоже удостаивался милости быть приглашенным. Остальные «друзья герцога», надо прямо сказать, не чувствовали себя обиженными. Они тоже предпочитали Сен-Клу, но если им приходила охота, то, пока их господин скучал в Марли, они отправлялись развеяться в Париж. Тем более что у каждого из них в Пале-Рояле были свои покои.

***

В этот вечер «друзья» решили поужинать тесной компанией в лучшем парижском кабаре[119] «Львиный ров» на улице Па-де-ла-Мюль, где вкусно кормили, и часто бывало весело и забавно. Кабаре находилось неподалеку от Королевской площади[120], и там можно было встретить даже поэтов. Семейство Куафье, вот уже полвека содержавшее кабаре, обзавелось завсегдатаями из высших городских чинов и владельцев особняков, окруживших самую красивую площадь в Париже. Нередко там можно было встретить даже маршала Дюмьера! После ужина веселая компания собиралась отправиться в Оперу.

Почти целый день шел дождь, вечер был сырым и прохладным, но вот компания добралась до кабаре, и розовый свет, светивший сквозь квадратики оконных переплетов, пообещал им тепло и вкусную еду. Друзей было шестеро, и они все уместились в одной карете. Карету они отослали ждать под свод перехода, соединявшего площадь с улицей, а сами отправились в кабаре. Кроме де Лоррена и д'Эффиа, там присутствовали братья Ла Жумельер, де Сен-Форжа и некий Ловиньи, лейтенант гвардии герцога, который очень нравился маркизу д'Эффиа. Все находились в прекрасном расположении духа, в том числе и Адемар, которого шевалье вызвал из Сен-Жермена, находя, что он слишком там загостился.

— Если бы от твоего пребывания там был хоть какой-то толк! Но ты ведь не напал на след чудесного бриллианта? В таком случае я не понимаю: почему тебя оттуда не вытянешь?

— Я там живу! И поверь, мне там хорошо и приятно.

Драгоценный шевалье не мог в это поверить. Тем не менее так оно и было.

В доме Шарлотты, рядом с Шарлоттой Адемар обрел жизнь, которой у него никогда не было, жизнь, ничуть не похожую на ту, что он вел в Пале-Рояле, в Сен-Клу и, само собой разумеется, в Версале. Это была будничная жизнь, в ней не было шума и беспокойства, нескончаемых разговоров о цвете перьев на шляпе и фасоне нового наряда. Здесь одевались гораздо проще, хоть и не без изящества, но при этом не привлекая к себе изумленных и недоуменных взглядов соседей. Адемар перестал думать даже о желтом бриллианте, который так долго занимал его мысли, он принял версию Шарлотты: барон де Фонтенак, вполне возможно, привез из Индии какие-то камни, но давным-давно по каким-то причинам с ними расстался. На свою беду, граф никак не мог примирить с этой версией де Лоррена, тот по-прежнему стоял на своем, как кремень, и без конца докучал ему. Не слишком ли часто? Наверное, слишком, потому что Адемар все охотнее вспоминал о возможности отдохнуть в Сен-Жермене.

Сен-Жермен его радовал хорошо налаженной домашней жизнью: целый дом вместо двух тесных комнаток в Пале-Рояле, нарядная розовая спальня, где он чувствовал себя так уютно и где Шарлотта расставила все так, как ему нравилось; лакомые блюда Матильды и великолепное вино из погреба, за который отвечал знаток Мерлэн; долгие беседы с мадемуазель Леони, умевшей как никто развлечь собеседника; игра в шахматы с господином Исидором, который продолжал гостить в Сен-Жермене, так как до завершения каталога было еще весьма далеко. Адемар охотно подменял мадемуазель Леони, помогая Исидору, сидел и писал вместо нее. Знал бы он, что сидит на том самом бриллианте, который уже привык считать несуществующим! И еще ему нравился этот дом, потому что там была Шарлотта — да, Шарлотта, и с ней он любил совершать прогулки и болтать в уголке у камина или в саду. Она относилась к нему как к старшему брату, а не как к мужу, а он, не слишком расположенный к утехам плоти, тем более после того, как вкусил содомского греха, находил чрезвычайно приятной возможность любить кого-то платонически. Платоническая любовь не утомляла плоть и радовала душу.