Отравители и убийцы. Книги 1-2

— Ничего подобного! Он оставил за собой право разъяснить все Шарлотте, но я не Шарлотта! И вы должны обо всем рассказать мне немедленно!

Альбан никогда еще не видел мадемуазель Леони в таком гневе. Она покраснела до корней волос, глаза ее метали молнии, а пальцы сжимали его руку так, что ему стало больно. Маленькая худенькая женщина, разгневавшись, сравнялась в силах с мужчиной.

— Не молчите! Выкладывайте все начистоту! А если вы этого не сделаете, то знайте, что я немедленно сообщу о вашем «отвращении» кузине! И еще вы можете быть уверены, что никогда больше со мной не увидитесь.

— Не кричите так, прошу вас. Вы в самом деле хотите созвать всю улицу?

— Хочу выколотить правду из вашей дурацкой тупой башки! Говорите! Я ничего не скажу Шарлотте и тем более господину де ла Рейни, если он не станет повторять какую-нибудь нелепую чушь...

— Вы настаиваете? Но мы слишком близко к дому. Спустимся поближе к стене.

— Вы, я вижу, храбрец. Ну что ж, спустимся...

Улица одним концом упиралась в городскую стену, речь шла всего лишь о нескольких шагах, и, когда они спустились, мадемуазель встала спиной к стене и скрестила на груди руки. Она ждала. Альбан заговорил, внимательно разглядывая пучок травы, выросший в трещине, и не желая видеть выражение лица мадемуазель Леони. Говорил он недолго, и когда закончил, она не произнесла ни слова. Тогда он решился посмотреть ей в лицо. Мадемуазель Леони была бледна, и лицо у нее стало жестче камня, на который она опиралась.

— Ну вот, — сказал он неловко. — Теперь вы знаете все.

Через минуту она заговорила, даже не повернув к Альбану головы.

— Бедная девочка! — сказала она со вздохом. — Не знаю, какой злой гений тешится, отдавая ее на суд людской глупости. Вы, комиссар, не умнее прочих, но мне интересно, как вы поступили с обидчиком, который облил ее грязью, неся оскорбительную чушь?

— Арестовал его. Он сейчас в Шатле.

— Но он выйдет оттуда. И найдутся другие, которые будут, пуская слюни, слушать его россказни... Не забудем и про друзей отважного «Дон Кихота» Адемара, о шевалье де Лоррене и маркизе д'Эффиа... Оба известны при дворе своими змеиными языками. Они тоже не станут умалчивать эту пикантную историю! Они перескажут ее на сто ладов, добавив грязи и преувеличив во сто крат. А поскольку де Лувуа все боятся до дрожи в коленках и поскольку для мужчины вовсе не преступление иметь красивую любовницу, то в грязи окажется она... Без всякого сомнения! Так что спасибо вам, господин комиссар Делаланд! Вы меня просветили. Больше я вас не задерживаю.

Мадемуазель двинулась вперед, но Альбан преградил ей дорогу.

— Умоляю вас, не оставляйте меня в таком состоянии. Мне так больно!

— Ничего, пройдет! Я спешу к Шарлотте, сейчас она особенно нуждается в людях, которые сумеют ее оградить от злокозненных пересудов и защитить.

— Я готов помогать вам всеми силами! Сжальтесь! Если вам известно что-то другое об этом гнусном деле, расскажите мне!

На этот раз мадемуазель Леони посмотрела в глаза молодому человеку:

— Разумеется, мне известно. Но я ни слова вам не скажу, вы недостойны знать правду!

— Я же прошу вас, сжальтесь! Разве вы не видите, как я страдаю?

— Как бог свят, не вижу. Хотя в своей жизни я видела и еще более жалких «мучеников». Кстати, а вы сообщили господину де ла Рейни о возникшем у вас отвращении?

— Нет, с какой стати?

— А вы с ним поделитесь своим секретом. Просто из любопытства. Интересно, что он вам на это скажет.