Отравленная страсть

– Нормальные. Даже дружеские. Они вместе три года работали. Юрий покровительствовал Андрею. Я знаю, что он во многом ему помог. По бытовым вопросам и по-человечески.

– Да, ситуация… Все-таки кто-то впрыснул в бутылку яд. Ты не помнишь, во сколько улетел Калинин и во сколько к тебе пришел Воробьев? – Я сознательно называл их по фамилиям. Мне не нравилось, как Женя произносила имена этих мужчин.

– Я не хочу больше об этом. Ты выбросишь портфель?

– Да, конечно, – я протянул руку, открыл замочек. В портфеле оказалась одна объемистая папка, завязанная тесемочками.

Женя двинулась к выходу. Около двери она остановилась и вопросительно взглянула на меня:

– Мне пора спать.

Это прозвучало как «До свиданья».

– А может… мне остаться?

Она молча покачала головой. Я подошел к ней, попытался обнять. Она выскользнула.

– Когда мы с тобой встретимся? – спросил я.

– Тиша, зачем я тебе? У тебя еще будут другие девушки… Лучше.

– Женя, ты самая…

– От меня одни неприятности.

– Женя…

– Не надо, Тиша. Иди.

– Женя. Ну… в следующий раз все будет по-другому.

– Иди, Тиша, уже поздно.

Я вздохнул и наклонился, чтобы ее поцеловать. Она подставила щеку.

Я медленно плелся знакомой дорогой в общагу. Я чувствовал себя как студент, не сдавший экзамен, которому объявили, что пересдачи не будет и он отчислен. На полпути ко мне пристала дворняга и молча трусила сзади. Наверно, своим видом я напоминал побитую собаку, и она признала во мне родственную душу. Так мы и пришли к общежитию унылой парой. Я посмотрел в морду упрямой попутчице и с удивлением признал в ней Шавку с пляжа.

– О, да это ты, Шавка! Опять колбаски захотела? – Я посмотрел в умные глаза мохнатой собаки. – Стой здесь, под окном. Сейчас тебя чем-нибудь угощу. Поняла?

Шавка покорно села и задрала морду.

Я вбежал в комнату и метнул портфель на кровать. В дороге я совсем о нем забыл и только сейчас вспомнил, что обещал от него избавиться.

– Кончай шуметь, полуночник, – лениво проворчал Сашка Евтушенко. Он лежал в кровати и читал какой-то учебник.

– У нас жратва есть? – крикнул я, игнорируя замечание.

– Печенье и чай.

– Печенье не пойдет. Нужна колбаса.

Я открыл окно. Шавка сидела на прежнем месте. Если собаки умеют улыбаться, то, увидев меня, она так и сделала, радостно продемонстрировав все свои зубы.

– Зачем тебе? До утра подождать не можешь?

– Не мне, а ей. Я обещал.

Сашка в трусах подошел к окну, посмотрел на бездомную псину:

– Придумаешь тоже…

– Слушай, а у девчонок наверняка колбаса есть.

– Они запасливые, – согласился Сашка.

– Схожу-ка я к Карповой.

– Да она уже спит.

– Разбужу! – Я ринулся к двери.

– Погоди, – остановил меня Евтушенко. – Лучше я. Я пристально взглянул на друга:

– Это верно. В позднее время надо принимать только близких людей. Ты ей скажи, что это для нас.

Через несколько минут Шавка быстро заглотала три больших ломтя полукопченой колбасы. Ее подобревшие глаза продолжали с надеждой пялиться на меня.

– Прости! Всё! – крикнул я. – Дальше сама крутись. Шавка понимающе потупила морду.

– Что ты с собой приволок? – спросил Сашка, когда я прикрыл окно.

– Портфель нашего покойника.

– Зачем? Ты с ума сошел! Это же улика!

– Честно говоря, хотел выбросить по дороге, да забыл.

– Ох, и вляпаемся мы с тобой.

– Ложись. Все нормально. Там какие-то бумаги, я почитаю, а завтра разорву и выкину.

– У нее взял? – Да.

– Сама дала?

– Да. Ты чем-то недоволен?

– А вдруг она нас хочет подставить? «Волга» уже на подозрении, зажим для галстука нашли, а тут – такая улика в придачу! Обнаружат – не отвертимся!

– Ага! Сейчас заявятся опера с обыском и арестуют нас. Вспомни, как ты со «скорой помощью» психанул. Кстати, ко мне приходила…

Я хотел рассказать про визит следователя, но осекся на полуслове. Лучше не нагнетать страсти.

– Кто приходил? Куда?

– Ерунда, это мелочи. Ты лучше скажи, где так долго с Карповой пропадал?

– Где, где. Гуляли. Я же не спрашиваю, откуда ты среди ночи возвращаешься.

– Сам догадался.

– Вот-вот! Сегодня никого вывозить не потребовалось? Трупов новых нет?

– Да ну тебя!

Я вывалил содержимое портфеля на кровать. Выпала одинокая зеленая папка. Пальцы расшнуровали тесемки, ворох бумаг рассыпался по полу.

И тут в дверь постучали. Требовательно. Настойчиво. Казалось, если мы не откроем, дверь взломают.

ГЛАВА 14

Мы с Сашкой переглянулись.

– Прячь, – зашипел он.

Я сунул портфель под матрац и кинулся собирать бумаги. Листки не хотели складываться в торопливых пальцах и постоянно выскальзывали.

Стук в дверь повторился. Я сдернул с кровати покрывало и расстелил его на полу поверх бумаг.

– Садись в позу лотоса и занимайся йогой, – показал я Сашке на покрывало, а сам двинулся к двери, громко ворча: – Ну, кто там еще? Спать не дают!

Рука как можно медленнее повернула ручку замка. Вместе с открывающейся дверью я разевал рот для огромного демонстративного зевка. На пороге в тапочках и домашнем халате стояла Карпова.

– Это я, мальчики. У нас еще есть молоко и пряники. Вот! – Она протянула стеклянную бутыль молока и пакет с пряниками.

Я смотрел на нее, как на слабоумную.