Отравленная жизнь

Она хлопнула дверью и весь вечер подслушивала, пытаясь угадать, о чем говорят на кухне. Пришел с работы отец и тоже присоединился к ним. Лариса слушала стук чайных чашек, свист закипающего чайника, шум воды в раковине. Ей становилось грустно. Кажется, никто там не ссорился. Пили чай, беседовали… А ее не звали. «Хотя я бы сама не пошла, пока он там», – подумала Лариса. Она стянула свой испачканный землей и травой белый сарафан, кинула его на пол и улеглась в постель. Кожа на лице горела – ее все-таки обожгло солнцем. Хотелось пить, но девушка облизывала губы и терпела. Она лежала на спине, прикрыв глаза, слушая, как тонко воет заблудившийся в углу комар. Перед ней возникало лицо Ивана, и она улыбалась, слегка растягивая потрескавшиеся от солнца губы. «Ну и что, пусть он уйдет в армию, – легко подумала она. – Все равно же вернется. И потом, когда это еще будет! Только осенью!»

Ей казалось, что осень – это совсем другая эпоха. Впереди было целое лето…

* * *

…Его призвали в сентябре. Лариса его не провожала – день был будний, и ей пришлось сидеть на занятиях в школе. Она хорошо помнила то утро.

Помнила, каким золотым и холодным был тот день.

Как жали новые, только что купленные у Дениса туфли. Как учительница астрономии вешала на гвоздик карту звездного неба и карта постоянно срывалась. И как ей не верилось, что Иван уехал. Ларисе казалось, что сегодня, как всегда, они встретятся в пять часов у гастронома, на углу ее улицы. Что он обнимет ее и вдунет ей в ухо какое-то ласковое слово. Что они пойдут гулять по центру, пиная легкие, сухие листья, что будут целоваться везде, где будет меньше прохожих, на каждом углу, за каждой церковью… Девушка подняла руку и глухим голосом попросилась выйти. Астрономичка разрешила. Лариса побежала в туалет, уселась на подоконник, приоткрыла рассохшуюся раму и несколько минут глотала ледяной воздух вперемешку со слезами.

Тяжелее всего было то, что перед расставанием они поссорились. Лариса ссориться не хотела, все вышло случайно. Когда Иван показал ей готовый портрет, девушка пожала плечами:

– Не знаю. Я тут на себя не похожа.

И она отшатнулась, увидев, как он на нее взглянул. Лариса боялась вообще хоть что-то говорить о его картинах, о живописи вообще. Она знала, что ничего в этом не понимает и никогда не поймет.

Есть люди без музыкального слуха, и музыка для них – набор звуков. Есть люди без художественного чутья. Картина для них – это всего лишь зеркало. Чем точнее оно отражает – тем лучше. Иван горячился, объясняя это, а Лариса пожимала плечами.

– Ну и что? Ты меня из-за этого разлюбишь? – спросила она, когда он в очередной раз отчитал ее за дурной вкус к живописи.

Иван сказал, что не разлюбит ее никогда. Просто ему было бы куда легче, если бы Лариса хоть немножко интересовалась живописью. Он сказал, что если Ларисе не понравился портрет – пусть он останется у него. Лариса согласилась и забыла об этом портрете. Зато дни, когда она позировала, остались у нее в памяти навсегда.

Они приезжали на дачу через день, а если могли – то каждый день. Сколько Иван сделал этюдов!

Вполне достаточно, чтобы написать сто портретов!

Потом он перешел на краски. Лариса научилась сидеть почти неподвижно. Она загорала, спустив с плеч бретельки своего белого сарафана. Иван сказал, чтобы она всегда позировала в нем. Отправляясь на дачу, они покупали яблоки, брали бутерброды и воду в бутылках. Иван негодовал, что засыпали колодец:

– Вода в нем была хорошая, я ее сам пил и, видишь – не заболел! Кто это сделал?

Лариса спросила у мамы, кто засыпал колодец, но та очень удивилась:

– Как «засыпали»?! Кому это в голову пришло?

Вика! Это не вы с Денисом постарались?

– Делать мне больше нечего! – резко ответила Вика. Она стала очень нервной, могла взбеситься по поводу и без повода. – Вообще не помню там никакого колодца. Лара, это все твой Ванька придумал?

– Нет, вы мне объясните, почему же вы засыпали колодец? – не отставала мать. – Как не хотела я, чтобы вы туда без меня ездили! Наворотили Бог знает что, даже не посоветовались! Откуда воду брать для полива?! И главное – зачем вы вообще это сделали! Была хорошая вода, я чай кипятила! Лара, может, это твой приятель засыпал, а теперь на других сваливает? Вика, а может, Денис?

Вика демонстративно заткнула уши и выбежала из кухни. Лариса промолчала. Родители уже знали, что у младшей дочки роман с Викиным одноклассником. Прежде всего они очень придирчиво расспросили об Иване Вику. Та убедила их, что это просто детская игра в любовь, не больше. Потом мама провела с Ларисой серьезную подготовительную беседу. Она объяснила ей, откуда берутся дети, как важно не допустить, чтобы ребенок рос без отца, и что нужно делать, чтобы молодой человек не позволил себе забыться.

– Главное – не давай ему повода распускать руки, – перебила маму Вика. Она тоже присутствовала при этой нравоучительной беседе. Мать считала, что старшей дочке полезно послушать все это еще раз. Первый раз ее просветили, когда она стала встречаться с Денисом.

– Никто рук не распускает, – уныло ответила Лариса.