Отражение

Чудовище заболело (не от любви разумеется), попало в клинику для душевнобольных, Эдвард не выдержал и получил инсульт, как результат стресса. А фото на мобильном Милы тоже можно объяснить. Ну, полегчало чудовищу. Чудовища живучие. Некоторые даже в принцев превращаются. Но это в другой сказке, не в нашей. И с его-то деньжищами и совсем дурную голову вылечат. К тоже же он, оно всегда было «с приветом».

Все как бы и складывается, да не все. Почему-то вспомнилось исчезновение чудовища на три месяца, когда мы были женаты. И до этого были странные командировки без обратной связи. Я сейчас пыталась найти доказательства того, что чудовище заболело не внезапно. Могла ли я не замечать, что живу с психически нездоровым человеком?

Ну, вот теперь он человек. И я радостно ищу ему оправдания. Больной же не несет ответственности? Больному можно все простить, его можно даже пожалеть.

Но я знаю правду.

Он не был болен, когда позволил врачам потрошить меня. Я видела его подписи на документах, разрешающих проводить операцию. Они все так подставили, словно, я находилась в беспамятном критическом состоянии, и как муж, ОН мог решать за меня. Придумали какое-то кровотечение, кучу сопутствующих диагнозов. Вранье на вранье. И он решил, что оба ребенка не будут жить. А потом просто выбросил меня из своей жизни. Как я могла поверить? Как могла довериться ему, врачам, которые говорили то, что он им диктовал. Я не уверена, что и первый малыш был мертв. Просто они были ему не нужны, так как стала не нужна я. И он устроил все. Он убил нас. Троих одним ударом. Кто же он после этого?

Чудовище.

Я могла бы бороться, доказать правду, пойти в суд.

Но у меня не было сил. Возможно, я проявила слабость.

Что изменил бы приговор врачам? Моих детей уже не будет.

А я просто физически не могла его видеть. Даже на суде. Даже в наручниках, даже в тюрьме. Даже мертвым.

Ничто не излечило бы мои раны.

Тогда я …. Лишилась души, сердца. Всего того, что заставляет нас жить дальше.

Я уехала, чтобы забыть.

Мне понадобилось три года на воскрешение. Почти удалось. Я почти живу, дышу, улыбаюсь. Боль почти притупилась, но она все еще там, глубоко. Есть раны, которые не затянуться никогда, даже через миллион триллионов лет. Но нам придется жить с ними и притворяться, что они не смертельны, и у нас есть лекарство, противоядие, вакцина… Хм, я бы вколола такою лет в четырнадцать, прежде, чем посмотреть в синие глаза чудовища.

.

Этот вечер не мог так просто закончиться. Я позволила Константину проводить меня, я даже пообещала, что приду на собеседование в его компанию. Было бы глупо отказаться от перспективной работы в моей-то ситуации. Но стоило ему сесть в свой дорогущий спортивный автомобиль, моя решимость отправится спать, улетучилась. Потребность в правде сжимала горло железной хваткой. Я взяла такси и поехала в гостиницу. Мне нужно было поговорить с Милой.

Ничто не излечит смертельные раны, кроме, живой воды и, возможно, правды. Правды, которая объясняет все или запутывает клубок еще больше.

Я дала ей полчаса, но Мила уложилась в сорок минут. Это был непростой монолог, очень взволнованный, проникновенный. Она искренне пыталась оправдать то, чему я не видела оправдания иного, кроме смерти. Если бы мое сердце не разбилось тогда, то теперь от него точно не осталось бы даже осколка.

Эта правда, к которой стремилась моя израненная душа, не спасла и не объяснила преступлений Макса. А лишь подтвердила, что он никогда не любил меня… настолько, чтобы рассказать самому. Все с самого начала.

Имитатор. Пародия человека.

Чертовы дочки-матери. Вот, что он устроил.

И то, что я узнаю семейные тайны от Милы, подтверждает еще одну гипотезу, Эдвард тоже не любил меня достаточно. Как и моя подруга, которая знала о болезни Макса и молчала, а сейчас умоляла не пытаться связаться с ним. Словно он мне нужен…. Мила вбила себе в голову, что еще одна наша встреча окончательно убьет его. Она давила на жалость и взывала к моей душе и женской доброте. Но во мне не было других чувств, кроме гнева. Потому что меня никто не пожалел, и даже не удосужился объяснить, почему…. Ради чего я страдала? Меня сломали и выбросили, как ненужный хлам без пояснения причин. Вряд ли ягненок способен на сочувствие к волку.

В моей жизни больше нет места этим людям.

Все они предали меня.

Каждый по-своему.

Я больше не добрая дурочка.

Но я не буду мстить и давать сдачи.

Я сделаю хуже.

Забуду и начну новую жизнь.

Глава 2

– И кто же вам больше нравится?

– Вы жестоки, потому что вы молодая.

– Потому что у меня разбито сердце. Почему вы не отговорили меня?

– Я увидел, что он счастлив… Он сказал мне, что полюбил вас с первого взгляда, вы смелая и чистая, и, наверное, это поможет.

Ники Кален «Арена»

Четыре года спустя.

Константин Старостов