Отражение

Когда Костя назвал имя дочери, синеглазое чудовище вскинуло голову, взглянув сначала на нее, потом на меня. Все тем же ублюдочным нечитаемым взглядом. Теперь я знаю, Макс Эванс ничего не пытается скрыть, он просто хренов манекен.

– Я просил тебя не приходить. Помнишь? – напомнил Костя. Я умерила пыл. Он прав. Бизнес есть бизнес. Меня никто не приглашал. Муж не скрывал, что компании сотрудничают. Нет ничего экстраординарного в том, что Эванс здесь. И все же…. Эти журналисты внизу. Я не верю в случайности.

– У меня от него мороз по коже, – подумала я вслух. Эванс, этот ублюдок усмехнулся. Я точно видела.

– У меня тоже, – поддержал меня Костя.

Эванс встал, засунув руки в карманы и спокойно так, словно у себя дома, прошелся по офису до самого окна. После чего повернулся к нам и с совершенно будничным выражением лица. У этого человека и правда нет эмоций, осенило меня. Первый шок прошел, и теперь я почти с мазохистским любопытством ждала продолжения действа. Я беззастенчиво разглядывала его дорогой костюм, отличные кожаные туфли и модную стрижку. Если бы не седые волосы на висках, я бы сказала, что прошедшие годы никак на нем не отразились. А ему уже около сорока.

– Раз все успокоились, можно поговорить о деле, – произнес Макс. Голос его звучал сдержанно, с ноткой усталости.

– Анжелика будет лучше, если ты отведешь Соню к секретарше или к кому-нибудь, – встрял Артем.

– Мы не будем ничего с ним обсуждать! – поднял голос на старого друга Костя. Они какое-то время сверлили друг друга взглядами.

– Если ты самоубийца, то валяй. Гони всех, кто реально может помочь. Тогда я умываю руки.

– Ты, бл**дь, предатель. Этот человек хуже тех, кто нам угрожает, – свирепо произнес Костя. Я выхватила Соню у него из рук. Что-то в накалившейся обстановке говорило мне о том, что случилось нечто ужасное, непоправимое.

Я вышла с дочерью в коридор, чувствуя, как вторая волна паники накатывает на меня, смывая остатки самообладания. Бог не может так меня не любить, чтобы придумать новые испытания. Я больше не выдержу.

Лиза, помощница Кости, посмотрела на меня с сожалением… словно знала, больше, чем я.

– Сонечка, пойдем пить чай с конфетами? – без слов все поняв, она поманила к себе Софию.

– Ей много сладкого нельзя, – механически произнесла я.

Я вернулась в кабинет мужа, застав всех на прежних местах. Честно говоря, больше всего хотелось бежать, сломя голову. Спрятаться, уехать в долгий отпуск, не думать ни о чем. Но я уже это проходила… Ничто не отменит трагедию, если ей суждено быть.

– Итак, – я посмотрела на мужа, – Что происходит?

Он, как ни странно, копировал позу Эванса. Просто зеркалил его. Или наоборот?

– Давай я начну? – Подал голос Артем. Костя чуть заметно кивнул.

– Анжелика, дело в том, что сейчас против Кости готовится судебное дело. Со дня на день его могут арестовать. В связи с этим в компании тоже начались большие проблемы. От нас уходят клиенты….

– Стоп. Какое дело? В чем конкретно его обвиняют? – я растерянно моргала, припоминая каверзные вопросы журналистов.

– Примерно в том же, в чем несколько лет назад обвиняли его отца, – Артем отвел глаза. Мне стало по-настоящему дурно. Покачнувшись, я села на стул, прижав кончики задрожавших пальцев к вискам. Я ничего не понимала. Это же Костя. Я посмотрела на своего красивого, любящего, заботливого, внимательного мужа.

– Что за бред, Кость? – шепотом спросила я. Он выдержал мой взгляд, но я видела это выражение… я узнала его. Признание вины. Мне захотелось плакать громко и навзрыд. Но я не имела на это права.

– Ты совращал малолетних и использовал их в оргиях? Ты это серьезно? Насколько мне известно, именно в этом обвиняли твоего отца.

– Дело пересматривается. Сейчас Старостов-старший снова дает показания, – произнес Артем, – Малолетних никто не совращал. Отец Кости много лет назад образовал закрытый клуб для людей со специфическими сексуальными пристрастиями. Многие известные люди состояли в нем, но сохраняя инкогнито. Клуб гарантировал анонимность.

– Что значит специфические наклонности? – уточнила я, чувствуя, как почва все больше ускользает из-под ног. Боже, в какое дерьмо я опять вляпалась?

–Ты же не маленькая девочка, Анжелика. Сейчас это даже модно. Даже фильмы снимают на тему подобных отношений.

– И что? Если люди сами хотят таких отношений? Я не понимаю.

– Это очень непростые и очень богатые люди. Иногда им становится мало игры и притворства, – пояснил Артем, – И у них есть возможность пощекотать себе нервы. Понимаешь, о чем я?

– Нет, – я тряхнула головой.

– Я выложил в сеть видео, где мой отец и несколько его друзей насиловали и пытали девушку, которой едва исполнилось шестнадцать. Ее привел один из членов клуба. Она не понимала, куда попала. Это не было игрой. Именно за это его посадили, – незнакомым ледяным голосом произнес Костя. Я уставилась на мужа так, словно впервые его видела.

– Ты? Это сделал ты? Но … – я потеряла дар речи. В который раз за последние полчаса?

– Как я мог сказать тебе, что подставил отца?