Отражение

Двигатель заурчал громче, и «Мерседес» помчался по ночным московским улицам, мимо желтоглазых светофоров, пустых тротуаров, спящих витрин с равнодушными манекенами, тёмных окон и пушистых скверов. Иола не лихачила, но ехала быстро, наслаждаясь возможностью покататься.

А когда надоело — остановилась на Большом Каменном, включила «аварийку», они с Кириллом подошли к парапету, обнялись и долго стояли, глядя на башни Кремля.

— Ты сегодня молчалив, — заметила Иола, прижимаясь к мужчине плечом.

— Странное настроение, — негромко ответил он.

— Что-то должно случиться?

Как точно! Фраза объединила и неожиданную головную боль, и непонятное настроение, овладевшее им после эфира, и послевкусие от встречи с поклонницей, которая вела себя совсем не так, как поклонница.

«Что-то должно случиться!»

— Почему ты это сказала? — негромко спросил Амон.

— Не знаю. — Она прижалась ещё крепче. — Просто сказала.

И попала в самую точку.

— Да, что-то должно случиться, — подтвердил Кирилл, прищурившись на поднимающуюся над Москва-рекой высотку. — Но я не знаю, что.

— Ты справишься. — Иола улыбнулась. — Ты сильный.

* * *

«Ты справишься, ты умный», — сказал капитану Львову непосредственный начальник, отправляя на убийство.

Ну, если честно, полностью последнее напутствие прозвучало так: «Дикий случай, Сергей, скорее всего, маньяк у нас завёлся, и затягивать с поимкой нельзя. Как ловить — пока неясно, но ты справишься, ты умный».

Львов запомнил последнее, потому что больше ему из высказывания руководителя ничего не понравилось. То есть — абсолютно ничего. Маньяк — это плохо, хитрый маньяк — ещё хуже. Нарвёшься на такого хищника, как Чикатило, не к ночи будь помянут, или Битцевский — самому потом тошно. От того, что долго взять не мог. От того, что пока ты голову ломал, как преступника в ловушку заманить, он кровь лил…

Маньяк — это больной человек, но лютый зверь, умеет и укусить, и затаиться, но нынешний, похоже, предпочитал выставлять свои «художества» напоказ.

Изрезанную ножом жертву нашли на берегу Кузьминского пруда. Женщина двадцати семи лет была привязана к столбу и жестоко замучена. Не убита, а именно замучена — по мнению экспертов, экзекуция длилась минут двадцать и отличалась неимоверной жестокостью.

— Орудие убийства лежало рядом, — сообщил эксперт. — Нож своеобразный, но нельзя сказать, что редкий. Такой можно купить в сотне мест.

«И остаться незамеченным…»

Но вслух капитан спросил другое:

— Как нанесены порезы? Хаотично?

— Очень аккуратно.

— Медик?

— Нет, палач, — качнул головой эксперт и уточнил: — Опытный палач должен быть неплохим медиком. Он мучил жертву, но внимательно следил за тем, чтобы она не умерла раньше времени. Каждая рана тщательно продумана.

— Не псих?

— Возможно, и псих, учитывая обстоятельства, но экзекуцию он продумал хорошо.

— Не убийство? — поднял брови Львов, обратив внимание на то, как эксперт классифицировал преступление.

— Я считаю, здесь произошла казнь.

— Казни предшествуют суд и приговор, — задумчиво протянул Львов.

— Как скажете, — не стал спорить эксперт. — Вам это расследовать.

«Ну, да, я же умный, я справлюсь…»

Капитан вздохнул и поинтересовался:

— Мы говорим: «он». Это мужчина?

— Есть свежие следы. Ботинки сорок пятого размера.

— Хорошо, пусть пока будет «он»…

Эксперт помялся, но не удержался, спросил:

— Случай похож на Строгинский?

— К сожалению, да, — угрюмо ответил Львов. — К сожалению…

Два дня назад на берегу Строгинской поймы обнаружили тело молодой женщины. Раны были иными, ту несчастную замучили огнём, но эксперт сказал: «Палач», и это всё меняло. Опытный палач не только медик, он умеет убивать разными способами.

— Снова берег водоёма.

— Пока случаи похожи только этим, — пробормотал эксперт, поняв, что коснулся больной для капитана темы.

Львов кивнул, показав, что принимает замечание, но ответил с грустью:

— Это уже много.

Спорить эксперт не стал: это, действительно, много.

— Так что я, пожалуй, возьму и то дело, — уныло продолжил капитан. — Сто к одному, что они связаны.

— Ты хороший полицейский.

— Но меня смущает, что он изменил почерк.

— Потому что он не убийца, а палач.

— Да, я помню. — Львов ещё раз огляделся и задумчиво протянул: — Надо посмотреть, какие тут были телефоны ночью, и запросить их биллинг у операторов. Будем надеяться, что Палач ошибётся…

* * *

— Хэй! — резко выдохнули музыканты, и задорная сальса оборвалась, погрузив танцпол в ненужную и неестественную тишину.

— Дорогие гости! С вашего позволения, оркестр отправляется на пятнадцатиминутный перерыв, — мягко пророкотал солист. — Уверен, вы проведёте это время с пользой.

Танцоры поаплодировали музыкантам и потянулись к столикам.

— Как тебе? — поинтересовалась Иола и, не дожидаясь ответа, припала губами к забытому на столе коктейлю.

— Весело.

— У тебя потрясающий прогресс.

— Спасибо, — улыбнулся Кирилл.

— Думаю, всё дело во владении телом, — Иола бросила на спутника игривый взгляд. — Ты в великолепной форме и молниеносно схватываешь новые движения.

— Я стараюсь.

— Одним старанием тут не обойтись.