Отражение мертвой любви

— Да. Каждый раз, когда рядом с Бьерном эта… — Эспен пытался подобрать нужное слово, но видимо ничего не придумал. — Ева. Она всегда дурно на него влияла. И не только на него! Эта женщина полная противоположность матери. Порой мне кажется, что она хочет видеть весь мир в огне. Мой вам совет, Кирилл, держитесь от нее подальше. У Евы есть дар, закладывать семя в голову другим людям, а потом наблюдать за тем, как оно прорастает.

— Думаю, вы преувеличиваете.

— Кирилл, я преуменьшаю.

Эспен пожал мне руку, пожелал удачи и, цокая каблуками по полу, удалился. Да, возможно Ева не совсем стандартная, но это еще не значит, что все слова сказанные Эспеном — правда. Я видел ее без маски. Пускай всего секунду, но она не та кем хочет казаться окружающим. У нее толстый панцирь — этого не отнять. Но где-то глубоко внутри, за образом бунтарки должна скрываться настоящая Ева. И несмотря ни на что, я должен узнать эту женщину.

Подойдя к палате, я заметил, что дверь немного приоткрыта. Я хотел войти, но услышав голоса, что-то заставило меня остановиться и прислушаться.

— Не уходи, — казалось Бьерн в отчаянии. — Пожалуйста, побудь со мной еще чуть-чуть.

Меня аж всего покоробило. Суровый, уверенный в себе Бьерн, как маленький ребенок просит сестру остаться с ним? Что все это значит?

— Что ты хочешь от меня? — спросила Ева.

— Я хочу вернуть тебя.

— Бьерн, что за вздор? — Ева повысила голос. — Кого ты собрался вернуть? В твоей голове сидит образ, которого уже давным-давно нет! И ты прекрасно это знаешь.

— Это не правда! Ты сама в это не веришь!

В какой-то момент мне захотелось убежать, так и не узнав правды. Ведь если все так, как я думаю, то это может стать проблемой. В моей голове четко сформулировался образ Бьерна, и я не хотел, чтобы что-то менялось. Только не сейчас. Только не благодаря Еве.

— Все в прошлом, Бьерн. И я не собираюсь ничего менять. Моя жизнь меня полностью устраивает.

— Когда каждая секунда может оказаться последней, — Бьерн был в отчаянии. Это слышалось в его голосе. — Когда свет угасает. На многие вещи смотришь под другим углом.

— Ты решил рассказать мне о том, как вся жизнь пролетает перед глазами? — Ева засмеялась. — Я думала, ты не столь банален. Увольте. Я не хочу слушать подобный бред. Ты жив. С тобой все в порядке. Через пару недель вновь начнешь совать член во все дырки города. Не позорься и не говори о том, что ты изменился.

— Но это действительно так. Из всех женщин только ты…

— Хватит, Бьерн!

Послышалась возня.

— Отпусти мою руку, — холодно сказала Ева. — Мне по барабану, что тебя чуть не убили. Твой папочка, как всегда, спас любимого сына. Если ты решил поплакать в жилетку, то нужно было лить слезы в его дорогой пиджак.

— Ты не понимаешь.

— Я все прекрасно понимаю, — послышались шаги.

— Ева, я люблю тебя.

— Ларсены всегда любили только себя. Так или иначе, скоро все это будет уже не важно…

Поняв, что нужно выметаться, чтобы не попасть в неловкую ситуацию, я просто сбежал. Сердце барабанило тяжелым молотом. С этой семейкой явно не все в порядке.

Глава 27

Оказалось, что отец Бьерна не так прост, как про него думали преступники, решившие похитить сына миллионера. Да, выкуп он заплатил, но служба безопасности фирмы Эспена поставила пару следящих жучков. Один — явный, спрятанный в сумке с наличными. Второй — практически незаметный, замаскированный в пачке с купюрами. Как только преступники нашли первое следящее устройство и избавились от него, то их осторожность сошла на нет. Эспен вычислил злоумышленников.

Бьерна продержали в плену меньше двух суток. По словам врача: пуля чудом не задела важные внутренние органы. Раненный Ларсен вовремя попал в больницу, и его удалось спасти. Учитывая, что полиция так и не была вовлечена во все вышеперечисленное, то не удивительно, что Эспен не рассказал о судьбе похитителей. Единственное, о чем он обмолвился, что Олег Громов был найден в лесу, с пулей в голове, а значит, причиной смерти ублюдка оказался не я.

После услышанного отлегло от сердца. Не хотелось до конца дней смотреть в зеркало и знать, что я повинен в смерти человека, пускай и такого куска говна, как Олег Громов. Но что-то все равно не давало покоя. Не отпускала мысль, что Бьерн сказал мне то, что я хотел слышать. Ведь никто не узнает, что там случилось на самом деле. И все-таки я был ему благодарен. Теперь я смогу выкинуть это из головы, как страшный сон. Узнав, что все закончилось, тремор в руках прошел. Дышать стало легче. На лице появилось подобие блеклой улыбки.

— Кирилл, ты был очень храбр, — Бьерн поднялся и сел на больничную кровать. — Если бы не ты, то меня просто забили бы до смерти.

Он улыбался и вспоминал все произошедшее с иронией.

Я слышал, как он разговаривал с Евой. Вся эта ситуация сильно его задела, и я не понимал зачем он показывает передо мной спектакль. Никто не будет винить человека, прошедшего через подобное, за то, что ему страшно. Черт, да я сам думал, что от адреналина у меня сердце выпрыгнет через горло! Но, нет! Он смотрит мне в глаза с таким видом, будто ничего не случилось.