Отражение не меня. Сердце Оххарона

— А до той счастливой минуты будут мучиться от внезапно нахлынувших чувств и желаний, — с насмешкой протянула я. — Страшный вы человек, магистр Райден.

— Я не хотел этого, — буркнул маг и отвернулся. — Знаешь ли, мне это тоже удовольствия не доставляет. Видеть, как умные женщины превращаются в… таких и совершают разные глупости — меня слишком давно перестало это забавлять!

— Ага! — торжествующе воскликнула я. — Значит, было время, когда все-таки забавляло!

— Я был молод и глуп!

— Как будто сейчас стары! — фыркнула я. Райден резко поднял голову, шагнул ко мне и уставился в лицо своими удивительными глазами.

— Лея, ты меня… дразнишь? — удивленно спросил он.

Я открыла рот, чтобы ответить что-то дерзкое, и… закрыла. Вот же коххр. И огр. И парочка вонючих гнилых слизней. Тухлых. Сдохших две недели назад.

Я его дразню.

Я дразню магистра, и мне это нравится!

— Ты изменилась, — задумчиво протянул он, приподнял мой подбородок кончиком пальца, заставляя смотреть ему в глаза. — Лея.

«Поцелует, — внутри что-то оборвалось. — Сейчас точно поцелует».

Но он не целовал, внимательно глядя мне в глаза, и не двигался. Хотя я видела в его взгляде, что он хочет этого поцелуя. Мучительно, невыносимо хочет. И желание магистра я ощущала всей кожей, нутром, всей своей женской сутью.

Но он лишь прерывисто глотнул воздух и отстранился.

— Надо убираться отсюда, — севшим голосом проговорил Райден. — Кажется, здесь действительно… нечем дышать.

— А по мне так в кладовой даже зябко, — протянула я. Магистр кинул на меня быстрый взгляд и резко отвернулся. Убрал свечи, сунул мне в руки горшочек с шоколадом и подхватил свою мантию, накинув на плечи.

— Не ешь сразу все, — не глядя на меня, бросил Райден. — А то живот заболит от сладкого.

— Вы отдаете мне ваш шоколад? — не поверила я. — Весь?

— Поставь на окно, там прохладнее, — магистр убрал все следы нашего присутствия и пошел к двери. Остановился у створки, поджидая меня, но не глядя в лицо. Я подошла и остановилась рядом.

— Спасибо.

— За что? — маг все-таки поднял голову и посмотрел на меня. В глубине зеленых глаз мелькнуло что-то затаенное, невысказанное.

— За шоколад, — тихо сказала я, переступая порог.

* * *

Чер Лерой

Чер Лерой осторожно толкнул тяжелую дверь, придержал, чтобы не скрипнула. Но петли были смазаны, и она отворилась без звука. Магистр вздохнул с облегчением и огляделся. Судя по виду из маленького окна, что было в его комнате, он находился на первом этаже. А в свои прошлые приходы во дворец магистр уяснил, что королева обитает на самом верху, там, откуда льется багровый свет и черная сила, которой маг боялся и старался не прикасаться. Она была чужда ему, магистру светлой Искры, противоестественна и в то же время притягательна. Словно ядовитая пыльца, черная сила оседала на коже Лероя, проникая внутрь, и шептала изнутри: попробуй, возьми, испытай, на что я способна… Забудь Искру, я сильнее и лучше… Я — свобода…

Маг тряхнул головой, натягивая привычный капюшон. Удивительно, но сегодня он смог вскрыть замок благодаря давнему спору с Алларисом. С чего начался разговор, Лерой уже не помнил, но в итоге они оказались у какого-то склада, где Райден в два счета открыл огромный замок. С той же легкостью он провернул это со всеми замками, предложенными Лероем, отчего Чер лишь цокал досадливо языком. Спор он проиграл, но не обиделся, напротив, попросил друга научить…

Друга.

Лерой потер грудь, где должно располагаться сердце, и где теперь постоянно что-то ныло и болело.

Друга у него больше нет. Он помнил глаза Аллариса, когда его с четырех сторон атаковали безобразные, оскаленные морды ар-нори. Тогда Райден лишь повернул голову, чтобы посмотреть в глаза Чер Лерою, и отвернулся. Больше он не взглянул на друга ни разу. Ни с обидой, ни с упреком, ни с гневом. Никак. Он просто вычеркнул Лероя из списка тех людей, на которых смотрел или к которым что-то испытывал. А Лерой хотел что-то сказать, хотя и не знал, что.

Извиниться?

Магистр горько усмехнулся. Да уж, вот была бы потеха, если бы он сказал «Прости, мой друг Алларис, но я вынужден тебя убить. Обещаю помнить и скорбеть!»

Просто ужасно!

Лерой вновь потер грудь и сосредоточился. Думать об Алларисе было тоже больно.

Откуда-то доносились звуки музыки и голоса, но далеко, приглушенно, почти не слышно. И все же маг ощущал, что в замке праздник. Много людей, разговоров, танцы и веселье. Он чувствовал оживление сквозь толстые стены и дубовые двери: Оххарон праздновал. И Лерой скрипел зубами, осознавая, что за повод у Темных. Гибель Искры и ожидающее Пятиземелье порабощение, — вот что в эту ночь отмечал Темный Двор. И багровый свет лился с башни кровавой рекой — пульсирующий, яростный, словно испепеляющий огонь. От него все помещения озарялись алым заревом, будто отсветом губительного пожара.

Магистр плотнее запахнул свой серый плащ, спрятал лицо в провал широкого капюшона, пытаясь отгородиться от багрового света, но все равно ощущая его.