Отражение не меня. Сердце Оххарона

— Искра мертва, Ваше величество.

Глаза Лиарии вспыхнули золотым светом.

— Воистину, ты умеешь доставлять мне удовольствие, Шариссар, — с насмешкой потянула она. И подошла еще ближе, так что между ними осталось расстояние размером с ладонь. Ей пришлось закинуть голову, чтобы смотреть в лицо мужчины.

— Ты привел с собой светлого магистра. Того, кто посмел сочетаться узами брака с Сейной. Мои слуги доложили, что светлый находится в беспамятстве. Что с ним?

— Он увидел смерть своей младшей дочери. Очевидно, это заставило его скорбеть.

— Вот как? — губы королевы сложились в улыбке. — Как интересно… Твое сердце не ведает жалости, мой паладин.

— Возможно, — он склонил голову, безучастно глядя в лицо королевы. — Лишь сила и процветание моего мира имеют значение.

Лиария положила ладонь на черный камзол мужчины, отодвинув свисающие серебристые хвосты.

— Ты меня порадовал, Шариссар, — тихо сказала она. — Ты приведешь Оххарон к победе. Какую награду ты хочешь получить? Проси все, что хочешь…

Паладин чуть склонил голову, внимательно всматриваясь в глаза темнейшей.

— У меня две просьбы, моя королева.

— Какие? — она улыбалась.

— Подарите мне жизнь Чер Лероя, Ваше Величество.

— Что? — Лиария нахмурилась. — Этого червяка? Зачем он тебе?

— Можете считать моей прихотью. — Паладин заложил руки за спину, не реагируя на ладонь королевы, что по-прежнему лежала на его груди. — Вы ведь собирались его убить, не так ли? Теперь, когда он выполнил свою часть договора, вы собирались его убить.

— Конечно, — улыбнулась она.

— Поэтому я прошу его жизнь. В награду. Возможно, мне понравится светлый магистр в качестве раба.

Лиария пристально всматривалась в темные глаза мужчины, пытаясь понять его мысли. Но лицо Шариссара было спокойным, в глазах застыла вежливая почтительность. Не более того.

Королева кивнула.

— Хорошо. Ты сможешь забрать его после того, как я с ним… поговорю. Думаю, попав в твои руки Лерой еще сильнее возжелает смерти.

Она рассмеялась, Шариссар промолчал.

— Какова вторая просьба, дарей-ран?

— Позвольте посетить Вместилище тысячи Душ.

Лиария убрала свою ладонь с его груди и нахмурилась.

— Зачем?

— Чтобы задать вопрос, Ваше Величество.

— Нет смысла спрашивать «какой», не так ли? — в ее голосе насмешка сменилась злостью. Она отвернулась и отошла к краю площадки. — Ты ослаблен, Шариссар. А Вместилище требует силы. Значительной силы. Пока я не могу позволить тебе войти туда.

Паладин молчал, рассматривая спину королевы. И не позволяя своей злости вырваться наружу.

— В таком случае прошу позволения мне вернуться в свой замок, Ваше Величество, — холодно произнес он. — Мне необходимо заняться проверкой боеготовности наших войск.

Лиария посмотрела из-за плеча.

— Ты живешь войной Шариссар. Мой идеальный паладин Мрака… Но в мире существует не только война.

— Не для меня, Ваше Величество.

— Что ж, — она кивнула и вновь отвернулась. — Ты можешь вернуться в Острог. Но будь готов придти по первому моему зову.

— Как всегда, Ваше Величество.

Она быстро взглянула в глаза дарей-рана, но насмешки в них не увидела. И указала рукой на чашу. — Иди. Я соединю твою нить. Ты ослаб, мой паладин.

Шариссар молча скинул черный камзол, серебряный мех в багровом свете тоже отливал красным. Паладин спокойно разделся, складывая одежду на каменный постамент. Его движения были четкими и скупыми. Привычными. Он сжал в ладони белый клинок и шагнул к чаше.

— Что это?! — голос Лиарии обжег, словно плеть, и холодные пальцы легли на его спину. Туда, где пульсировала метка избрания. Шариссар отстранился, прикосновение было ему неприятно. Посмотрел через плечо.

— Это метка избрания, Ваше Величество. Но, думаю, вы и так это знаете.

Ее ногти царапнули кожу паладина, словно Лиария с трудом сдерживалась, чтобы не вогнать их по самое основание. Синие глаза заволокло тьмой полностью, и над башней начал заворачиваться черный вихрь.

Королева злилась.

— И кого же мне следует поздравить, дарей-ран? — голос же, напротив, прозвучал почти ласкающе.

— Никого, — Шариссар отвернулся и ступил в чашу. Черная кровь всколыхнулась от его движения, пошла волной. — Это ошибка зверя, и я ее исправлю.

Он лег в чашу и прикрыл глаза. Провел по запястью лезвием, не глядя, и опустил руку, позволяя крови смешаться. Багровая жидкость вскипела, вскрылась пузырями, побелела, словно на ней появился налет инея. И сердце Оххарона запульсировало тяжело и мощно, заставляя кровяные нити, что опутывали его, потемнеть почти до черноты.

Лиария вошла в чашу, ее золотое платье напиталось кровью и красной волной укрыло тело королевы.

— Кажется, сердце Оххарона не желает принимать тебя обратно, Шариссар! — ветер взметнул белые волосы, и темнейшая раздраженно отогнала его. — Или оно не хочет принимать тебя с этой меткой? Кого выбрал твой зверь, дарей-ран?

— Не думаю, что это имеет значение, — ровно ответил Шариссар, снизу вверх глядя на королеву.

— Ты отказываешься отвечать мне?

— Это не имеет значения, — с легким нажимом повторил паладин.

— Я настаиваю!