Отражение не меня. Сердце Оххарона

Почти успокоившаяся девочка вдруг снова скривилась, и из глаз ее вновь покатились слезы.

— Да что ж такое, — с досадой буркнул паладин.

Незабудка хлюпнула носом и вдруг уткнулась лицом ему в бок. Шариссар замер. Он даже почти дышать перестал, с недоумением рассматривая прислонившуюся к нему маленькую девочку и подрагивающую от плача худенькую спинку. Поднял ладонь и очень медленно прижал Сиеру к себе.

— Ты его прогнал, да? — не поднимая головы, прошептала Незабудка. — Волка.

— Да. Прогнал. — Шариссар осторожно погладил дрожащие плечики, недоумевая и прислушиваясь к тем чувствам, что она будила в нем. Что это? Странное, щемящее, незнакомое? Неизведанное, но сильное, вызывающее ком в горле? Как это называется?

Она вся была такая маленькая и худенькая, что стало как-то не по себе. Он слишком давно не видел детей.

— Не бойся. Я его прогнал, и он не тронет твоих щенков. И… тебя тоже. Не тронет.

— Правда?

— Да.

— Ты клянешься?

— А надо?

— Да. Надо дать страшную клятву. На сердце. Так Ло сказал.

— Это тот равнинник, которого ты выпустила из ямы? — Шариссар вновь посмотрел в потолок.

Сиера торопливо хлюпнула носом, понимая, что разговор зашел куда-то не туда, и напоминать о событиях ночи не стоило. И надо как-то это исправлять.

— Я хочу к Лее, — чуть слышно всхлипнула Незабудка. — Я скучаю.

Шариссар хмыкнул. И чуть не добавил «Я тоже».

— Ты меня отпустишь домой?

Паладин промолчал. С кровати донеслось тихое поскуливание. Незабудка подняла заплаканное и покрасневшее личико и ударила его кулаком.

— Я хочу к Лее, понял!

Она вскочила и метнулась в сторону, забилась под кровать, занавесившись покрывалом. И тихо всхлипывала там, бормоча что-то сердитое себе под нос. Паладин снова посмотрел на потолок. Но Великий Мрак сегодня повернулся к нему ликом равнодушия, или каким-то другим местом, и никак не помогал Шариссару.

Мрачно осмотрев на кровать, Шариссар поднялся.

— Я велю принести тебе ягоды с медом, хочешь?

Из-под кровати не донеслось ни звука.

— И пришлю Айка, чтобы посидел с тобой. Если чего-нибудь захочешь — скажешь ему. Ты меня поняла?

Тишина.

— Сиера, ты поняла меня?

Ни звука.

Шариссар почувствовал огромное желание перевернуть эту кровать, вытащить за ногу упрямую девчонку и… что? Вот что он с ней сделает? Она всего лишь ребенок. Испуганная девочка, которая не понимает, что происходит.

— В Бездну все, — пробормотал Шариссар, разворачиваясь к двери.

Из-под кровати вновь раздалось тихое поскуливание и, выругавшись, паладин в два шага пересек комнату и дернул это проклятое покрывало.

— Ой, — сказала Незабудка.

— Твою ж… — отозвался Шариссар.

Все пятеро щенков были здесь, устроенные на меховой подушке и закутанные в шелк простыней. Их морды излучали сытость и довольство, а крылышки подрагивали во сне, как и толстые лапы. Здесь же стояла миска густой сметаны, в которой девочка успела вымазать и щенков и себя. И пищали они, а вовсе не хитрая девчонка!

— Сиера, — угрожающе прошипел паладин.

— Им холодно на улице! — Завопила Незабудка, пряча подушку с щенками себе за спину. — Они же маленькие. И замерзнут там!

— Они звери! — зарычал паладин. — И должны жить на улице!

Он дернул Незабудку за ногу, пытаясь вытащить из-под кровати и ощущая желание как следует всыпать ей хворостиной по мягкому месту. Щенки проснулись окончательно и заскули, Незабудка завизжала, вцепившись в ножку кровати, а паладин внезапно испытал желание расхохотаться. Если бы кто-нибудь сказал ему, чем он будет заниматься этой ночью — не поверил бы.

Он плюнул на попытку вытащить упирающуюся девчонку, поднялся и откинул с кровати покрывало. Так и есть. Весь тюфяк покрывали следы молока, сметаны, шерсти и еще чего-то желтого и неприятного.

— Таак, — угрожающе протянул Шариссар, окидывая взглядом комнату. Под кроватью затихли все. И девочка, и щенки, словно почувствовали надвигающуюся угрозу. — С меня хватит. Ты! Выпустила из ямы пленных! Притащила в комнату зверей! Развела тут свинарник! У солдат и то чище! Будешь наказана, Незабудка, мне надоело с тобой возиться!

Он посмотрел на кровать, из-под которой не донеслось не звука.

— Живо вылезай! — рявкнул Шариссар.

В темноте завозилось, и показалась испуганное личико с растрепанными кудряшками.

— Я все уберу! — пискнула Незабудка.

— Даже не сомневаюсь, — нахмурился Шариссар. — Завтра. А сейчас ты залезешь в пузырь и хорошенько отмоешься!

— Куда залезу?

Паладин вновь посмотрел на потолок.

— Иди за мной.

В следующие полчаса он стоял под дверью собственной купальни и прислушивался к напевающей Незабудке. Она голосила что-то глупое про солнышко и тучки, а паладин сидел под дверью, надеясь, что она не утонет в пузыре. Хотя воды там было немного, ему ниже колена. Горячей и пахнувшей травами. Когда Незабудка выползла, раскрасневшаяся и закутанная в чистую рубашку, слишком большую для нее, Шариссар указал на кровать.

— Спать. Живо.

Сопротивляться та не стала, зевнула во весь рот и заползла на постель, закуталась в мех. И уснула уже через минуту, по-настоящему, приоткрыв розовый ротик и тихо посапывая.