Отражение удара

- А вы, я вижу, настоящий специалист.

- Да куда уж мне... Так, любитель. Подбираю, что с воза упало... Но здесь встречаются любопытные экземпляры. Впрочем, вы же не коллекционер. Вам, должно быть, неинтересно.

- Отчего же? - удивилась она. Голос был звонкий, совсем молодой, и Забродов поймал себя на том, что соседка нравится ему все сильнее. - Я вижу, у вас здесь настоящая сокровищница. Девятнадцатый век.., ого" даже восемнадцатый!

- Есть и семнадцатый, - скромно похвастался Илларион, - вон там, наверху, слева.

- Ой, правда! Господи, до чего интересно! Вот так живешь, крутишься, как белка в колесе, а вокруг столько удивительного! А ты, как ломовая лошадь, и шоры на глазах...

- Вы совершенно не похожи на ломовую лошадь, - не удержался Илларион. - Напротив... Гм. Извините, это я куда-то не туда заехал.

- Почему же не туда? - Тон вопроса был так же непонятен, как и выражение глаз. Что это было: насмешка, предостережение типа "Не влезай убьет!", простая вежливость или, наоборот, приглашение к более активным действиям? - Поверьте, комплименты всегда приятны. От мужа их не дождешься, он ко мне привык, как к домашним тапочкам, а на работе.., ну, там у всех одни деньги на уме.

- Гм, - повторил Илларион. Он действительно не знал, что еще сказать.

- Я собственно, вовсе не жаловаться пришла, - спохватилась Алла Петровна. - Вы уж не сердитесь, я к вам вломилась... Просто сегодня у меня отгул, а идти никуда не хочется, да и куда пойдешь? Тем более, муж на работе.

- Да, - сказал Илларион, который никак не мог понять, куда она клонит. - Я его встретил на лестнице.

Он у вас очень приятный человек.

- Да, очень. Но дело не в нем. Просто, когда мы приходили звать вас на новоселье...

- Извините, - перебил ее Илларион. - Я ужасный свинтус и совершенно некомпанейский человек. - Книгочей-одиночка, Этакий, знаете ли, замшелый индивидуалист.

- Пустое. - Алла Петровна улыбнулась, и Илларион не мог не улыбнуться в ответ. - Просто я еще тогда заметила, сколько у вас книг. Может, дадите что-нибудь почитать?

Илларион задумчиво поскреб ногтями щеку. Жадность не относилась к числу пороков Забродова, но он знавал множество очень честных и порядочных людей, которые всегда в срок и до последней копейки отдавали долги, никогда не забывали вернуть взятую напрокат по случаю свадьбы или именин табуретку и при этом считали, что нет ничего естественнее, чем зачитать книгу, которую взяли на время, хотя любая книга из его коллекции стоила куда больше табуретки, а некоторые тянули на целый мебельный гарнитур.

- Я клятвенно обещаю вернуть ваше сокровище точно в назначенный срок, - без труда угадав причину его колебаний, добавила Алла Петровна.

Илларион с удивлением почувствовал, что краснеет.

Сегодняшний день начинался не лучше вчерашнего. Накануне с утра пораньше его поджидал неприятный сюрприз, а сегодня он раз за разом попадал впросак, невольно ставя себя в дурацкое положение.

- Ч-черт, - пробормотал он. - Извините... Поверьте, я вовсе не думал...

- Думали, думали, - весело уличила его во лжи Алла Петровна. - Еще как думали. Я вас насквозь вижу, потому что сама не раз бывала на вашем месте. Я когда-то собирала детективы.., я понимаю, для вас это смешно...

- Не вижу ничего смешного, - серьезно ответил Илларион. - Смешно, когда человек любит читать детективы, а сам заставляет полки Гегелем, Кантом и Спинозой, от которых, честно говоря, его с души воротит.

И все для того, чтобы произвести впечатление на знакомых. Собственно, это не смешно, а грустно: человек без нужды унижает и ущемляет собственное "я", как будто без этого мало всяких ущемителей. Ох, простите, опять меня понесло. Больная тема, знаете ли.

- Что-то непохоже, чтобы вы себя сильно ущемляли, - сверкнув загадочной улыбкой, заметила Алла Петровна. - Да и извне, как мне кажется, вас не очень-то ущемишь. Вы весь какой-то.., как из твердого дерева.

- Дубовый?

- Крепкий. Надежный. Сильный.

- Ох! А еще?

- Еще? Еще вы цельный.

- Ну, я же говорю: дубовый массив. Есть за мной такой грех. Я ведь, знаете ли, всю жизнь прослужил в армии. А теперь вот, как говорится, снял портупею и рассыпался.

- Вы?! В армии? А я-то думала, что ваш камуфляж - это.., ну.., ну, камуфляж. В прямом смысле слова, - Увы. Вы, к сожалению, ошиблись.

- Скажите тоже, к сожалению. Вы заметно улучшили мое мнение о нашей армии.

- Гм, - снова сказал Илларион. Этот быстрый, как в пинг-понге, обмен игривыми репликами напоминал стремительный дебют шахматной партии, когда игроки, почти не размышляя, обмениваются быстрыми заученными ходами. Осмотревшись, он решил, что этот разговор далековато завел по скользкой дорожке, и довольно неуклюже вывернул на большак.

- Так что случилось с вашими детективами?

"Вот это и называется у шахматистов "непринятым ферзевым гамбитом", подумал он, борясь с желанием сильно дернуть себя за ухо. - Нечего, нечего. На чужой каравай рот не разевай. Всяк сверчок знай свой шесток.

Ну, и так далее... Но какая женщина! Черт в юбке. Точнее, в халате".