Отражение удара

Он испытывал те же чувства, что и прохожий, которому посреди людной улицы вдруг вывернули на голову содержимое ночного горшка. Это была злость пополам с недоумением: за что, собственно? Он попытался припомнить, не было ли у него в последнее время конфликтов с местной шпаной, но тут же махнул рукой; припоминать было совершенно нечего, после одной или двух давних стычек окрестная братва сохраняла по отношению к нему вежливый нейтралитет. И потом, подобная мелочная месть была даже этим шакалам не к лицу.

Происшествие было совершенно необъяснимым, но от этого не менее обидным, тем более, что Забродов намеревался в ближайшее время отправиться в одну из своих экспедиций по окрестностям. "Вот так прокатился", - подумал он. Думать о том, в какую сумму обойдется ремонт, ему не хотелось. У него был знакомый автомеханик, способный устранить любую неисправность буквально голыми руками, но даже этому кудеснику было не под силу сотворить из ничего пять автомобильных шин и краску для изуродованной дверцы.

Жалобно насвистывая, Илларион огляделся по сторонам, с сомнением почесал кончик носа и неторопливо направился к выходу со двора. Ни о какой зарядке теперь не могло идти речи, но упускать возможность пробежаться не стоило, и потому, миновав арку, он ускорил шаг, а потом и вовсе перешел на бег.

Физическая нагрузка, как всегда, помогла справиться с отрицательными эмоциями, и, пробежав в среднем темпе три квартала, Забродов успокоился. Он свернул во двор старого, сталинских времен дома с облезлыми лепными украшениями на фасаде, пересек его по диагонали, ныряя между облетевшими кустами сирени и перепрыгивая через полусгнившие скамейки, и вошел в крайний подъезд. Поднявшись на третий этаж, он позвонил в дверь, борясь с искушением найти где-нибудь гвоздь и нацарапать на этой двери то же самое, что недавно прочел на своей.

Звонить пришлось долго, но в конце концов за дверью раздались шаркающие шаги, и на пороге возник совершенно раскисший со сна амбал лет двадцати пяти со стриженой остроконечной головой, одетый в мятые спортивные трусы. Руки по локоть были синими от наколок, а под глазами темнели тяжелые мешки нездорового фиолетового оттенка. Он недоуменно поморгал на Иллариона розовыми, как у кролика, глазами, и наконец узнал.

- Ты что, служивый, - зевая, спросил он, - охренел? Кому не спится в ночь глухую...

Илларион шагнул вперед и неуловимым движением схватил собеседника за нос.

- Вот об этом я и хочу с тобой поговорить, - сказал он, задвигая амбала в квартиру и входя следом.

- Э, полегче! - гнусаво крикнул амбал, благоразумно держа руки опущенными вдоль тела. - Ты что, белены объелся?

- Это ты белены объелся, - сказал Забродов, толчком усаживая его на развороченную постель и выпуская его нос. - Мы как с тобой договаривались? Мы договаривались, что ты и твои гаврики будете меня за километр обходить, так?

- Ну, - утвердительно проворчал хозяин, осторожно проверяя, на месте ли нос. - Чем ты недоволен-то, не пойму?

- А ты не знаешь?! - спросил Илларион. Чувство, что он пришел сюда напрасно, не оставлявшее его с самого начала, превратилось в почти стопроцентную уверенность. - Слушай, - продолжал он, - какая-то зараза сегодня ночью изуродовала мою машину. Прокололи все колеса и поцарапали дверцу. Имей в виду, Репа, я этого так не оставлю...

- Погоди, - шмыгая пострадавшим носом, перебил его Репа. - Прокололи? Это ты не по адресу. Вот если бы сняли - это да, это совсем другой базар. А прокололи... Нет, это не ко мне. За кого ты нас держишь, в натуре? Надо же - прокололи...

- Может быть, кто-то из твоих придурков развлекался? - спросил Илларион. - Учти: поймаю - ноги вырву и обратной стороной в задницу вставлю.

- Фильтруй базар, - осторожно огрызнулся Репа. - Тоже мне, король нарисоваяся... Вламывается ни свет ни заря, руки распускает...

- Не понял, - сказал Илларион.

- Чего ты не понял? Нет, ты, конечно, мужик крутой, не спорю, а только быть бы тебе поосторожнее. Один, знаешь ли, в поле не воин. Как бы чего не вышло.

Некоторое время Илларион с интересом разглядывал Репу, как редкостное насекомое, потом сделал шаг к кровати. Амбал отпрянул.

- Вот, - назидательно сказал Илларион. - Ведь боишься же. Зачем тогда гавкаешь? Это ты недоумками своими командуй, а я уж как-нибудь сам разберусь, что к чему. Так ты уверен, что это не ваши?

- Зуб даю, - сказал Репа и для убедительности коснулся большим пальцем крупных желтоватых зубов. - Сам посуди, на кой хрен нам это надо? Что нам, по-твоему, делать нечего?

- Ладно, - сказал Илларион, - верю. Но заруби на носу: еще одно такое происшествие, и я с тобой по-другому поговорю.

- Так что мне теперь, караул возле твоей телеги выставить? - снова возмутился Репа. Осененный новой идеей, он вдруг вскочил с кровати, словно подброшенный пружиной. - Погоди! Ты как меня нашел?

Илларион легонько хлопнул его тыльной стороной ладони по переду мятых красных трусов. Репа охнул и согнулся. Забродов уперся ладонью в его стриженую макушку и толчком усадил Репу обратно на кровать.