Отражение в окне

Придя домой, Костя предоставил Джиму разбирать покупки, сам же, полностью изможденный, рухнул на диван. Несмотря на беспрецедентно длительный тур по магазинам, в целом он получил удовольствие от этой вылазки. Хотя он и стал ортодоксальным интровертом и социофобом задолго до того, как это стало популярным, общаться с Джимом ему понравилось. Учитывая крайне почтенный возраст джинна, его колоссальный опыт в общении с людьми и абсолютное понимание устройства их мышления, Костя не испытывал стеснения, обнажая перед ним свои искренние мысли и мнения как о современном обществе, так и себе самом, как люди не испытывают стеснения, раздеваясь перед доктором на профосмотре. Джинн оказался вторым человеком в его взрослой жизни после Константина Эдуардовича, с которым можно было разговаривать запросто – без лукавства, увиливаний и недомолвок. Вспомнив про соседа сверху, Костя встрепенулся, поднялся с дивана и сказал:

– Джим, мне надо ненадолго отойти. Запишите мой телефонный номер на случай, если я вам срочно потребуюсь.

Обменявшись номерами, Костя захватил тортик, книжку по компьютерной грамотности и поднялся к соседу. Печенье с шоколадной крошкой было еще теплым, значит, помощь дедушке не требовалась, и Костя расслабился.

– Не жуй всухомятку. Тебе чай или кофе?

– Давайте кофе. Константин Эдуардович, я, к своему стыду, не обратил внимания на клумбу. Вам удалось ее воскресить?

– А то! В этот раз я посадил нарциссы и тюльпаны. Весной будет просто загляденье. Нарежь пока тортик.

Вся квартира соседа сверху была больше похожа не на жилье, а на ботанический сад, даже в ванной комнате по стенам вился плющ и цвели орхидеи, поэтому в любой момент можно было без труда найти цветок для пересадки на улицу.

Когда кофе был готов, Константин Эдуардович сел за стол, внимательно посмотрел на Костю и с удивлением спросил:

– Утром на тебе лица не было, а сейчас так светишься, будто от виселицы спасся. Что случилось-то?

– Ничего от вас не утаишь, Константин Эдуардович. Вы, как всегда, совершенно правы. Но проблемы, которые мне утром казались неразрешимыми, сейчас уже даже не стоят обсуждения. Хотя кое-что спросить я все равно хочу. Если бы вы золотую рыбку поймали, чего бы у нее попросили?

Сосед удивился:

– Странный ты сегодня, и вопрос странный. Такие вопросы обычно дети друг другу задают. Ребенку я бы не задумываясь ответил, что попросил бы вернуть молодость с ее здоровьем и силами. Но ты уже давно не ребенок. Значит, и вопрос не детский, и ответ тебе другой нужен. Что ж, дай подумать.

Костя уже давно перестал удивляться проницательности соседа. Константин Эдуардович продолжил рассуждать вслух:

– Все, что мне надо, у меня уже есть, и счастья своего хватает. Получается, главное – чтобы несчастий не случалось. Сами по себе они не случаются, за всеми несчастьями люди стоят. Сами люди и войны начинают, и обманывают друг друга, и клумбы вытаптывают. Я бы попросил доброты людям добавить. Тогда и меня никто счастья лишать не захочет.

Они поболтали еще немного о всяких пустяках, и Костя, обменяв книгу по компьютерной грамотности на кулек печенья, попрощался с соседом. Датчики среагировали на звук закрывающейся двери и послушно включили свет в общем коридоре. Костя подошел к окну. Если в своей квартире он держал шторы задернутыми, чтобы скрыть довольно тоскливый вид, то из окна общего коридора можно было полюбоваться городским парком, и он никогда не упускал этой возможности. По самой границе парка тянулась, уходя вдаль, автомобильная дорога. При свете дня она несколько портила пейзаж, но, когда город погружался в темноту, свет фар и габаритных огней казался праздничной иллюминацией, украшающей парк.