Отражения

 — Есть еще Рут. — Казалось, у нее на сердце стало еще тяжелее. — Что бы я ни говорила, я не смогла уговорить Сета отправить ее сюда. Не смогла заставить его понять, что он не дает Рут стать той, кем она является, и кем еще может стать. Мы часто спорили по этому поводу. Последний спор вышел особенно жестким.

 Линдси сглотнула, чувствуя, как боль начинает возвращаться.

 — Сет очень любит ее и очень серьезно воспринимает свои обязательства. Он не хочет, чтобы она столкнулась с трудностями того образа жизни, который мы здесь ведем. Он считает ее еще слишком юной, и… — Линдси прервали русские проклятия, которые она прекрасно знала. Это немного улучшило ее настроение, и она устроилась поудобнее рядом с Ником. — Это ты так считаешь. Конечно, для человека со стороны все выглядит по-другому.

 — Есть только одно верное мнение, — начал он.

 — Мнение Давыдова, — добавила Линдси. Она обожала его за эту абсолютную уверенность.

 — Разумеется, — согласился он, но она слышала насмешку в его голосе.

 — Человек, не имеющий отношения к танцам, может с этим не согласиться, — пробормотала она. — Я понимаю, что он чувствует, и от этого становится еще тяжелее, наверно потому что я знаю — Рут суждено быть здесь, не смотря ни на что. Он чувствует… — Она прикусила губу, вспоминая слова Сета. — Он считает, что я хочу использовать ее, чтобы продолжить свою карьеру. И это самое худшее.

 Давыдов какое-то время молчал, переваривая все, что Линдси рассказала ему, затем добавил свои собственные ощущения касательно Сета Банниона.

 — Я думаю, что такое мог сказать только мужчина, которому причинили боль.

 — Я больше не видела его после этого. Мы оставили друг друга с болью.

 — Весной, когда твои танцы закончатся, ты вернешься обратно. — Он повернул ее лицо к себе. — И тогда ты снова увидишь его.

 — Я не знаю. Я не знаю, смогу ли. — Ее глаза были полны печали. — Возможно, будет лучше оставить все как есть, чтобы мы снова не причинили друг другу боль.

 — Любовь причиняет боль, ptichka, — сказал он, пожав плечами. — Балет причиняет тебе боль, и любовь причиняет тебе боль. А теперь умой свое личико, — быстро произнес он. — Пора снова танцевать.

 Линдси смотрела на себя в зеркале у станка. Сейчас она стояла одна в репетиционном зале на высоте пяти этажей над Манхэттеном. Уже почти настала ночь, и за окнами было темно. Из CD-плеера лилась медленная фортепианная музыка. Повернувшись, Линдси начала поднимать левую ногу, которая казалась совершенно прямой от бедра до кончиков пальцев, как одна длинная линия. Не сводя глаз со своего отражения, она завела ногу назад в позе аттитюда, затем медленно встала на кончики пальцев. Она держалась ровно, не позволяя мышцам дрожать, затем старательно проделала все в обратном порядке и повторила такое же упражнение со второй ногой.

 С момента ее взрыва на репетиции прошла почти неделя. С тех пор она каждую ночь приходила в репетиционный зал, когда все уходили. Этот дополнительный час напоминал ее телу, что от него требуется, и позволял еще какое-то время не думать о Сете. Глиссе, прыжки, повороты. Ее разум приказывал, ее тело подчинялось. Через шесть недель она впервые за три года выйдет на сцену. В последний раз в своей жизни. Она будет готова.

 Линдси начала мучительно медленный гранд плие, зная о каждом задействованном сухожилии. Ее леотард уже был мокрым от пота. Она снова поднялась, какое-то движение в зеркале нарушило всю ее концентрацию. Линдси уже хотела прикрикнуть на нарушителя, но тут ее зрение сфокусировалось.

 — Рут? — Она повернулась, когда девушка побежала к ней. Заключенная в тесные объятия, Линдси вспомнила их первую встречу. Тогда она коснулась плеча Рут, но была отвергнута. Сейчас Линдси ответила девушке таким же объятием, думая о том, что они с Рут прошли долгий путь. — Дай мне посмотреть на тебя. — Отстранившись, Линдси взяла в ладони ее лицо. Она было живым и улыбчивым, глаза потемнели и засверкали. — Ты замечательно выглядишь. Просто замечательно.

 — Я скучала по тебе. Я так скучала!

 — Что ты здесь делаешь? — Линдси взяла Рут за руки и, чтобы согреть, автоматически начала растирать их. — Сет. Он с тобой? — С надеждой и страхом она посмотрела на дверь.

 — Нет, он дома. — Рут видела ответ на вопрос, который вертелся у нее в голове. Линдси все еще влюблена в него. — Он не смог сейчас приехать.

 — Понятно. — Линдси вновь перевела внимание на Рут и сумела улыбнуться. — Но как ты сюда добралась? И зачем?

 — Я приехала на поезде, — ответила Рут. — Чтобы заниматься балетом.

 — Заниматься балетом? — Линдси замерла. — Я не понимаю.

 — У нас с дядей Сетом был очень долгий разговор несколько недель назад, перед тем, как он вернулся в Новую Зеландию. — Она расстегнула молнию на своей вельветовой куртке и выскользнула из нее. — Вообще-то это произошло сразу после того, как ты уехала в Нью-Йорк.

 — Разговор? — Линдси подошла к CD-плееру и выключила музыку. Она вытерла шею полотенцем, затем оставила его висеть на плечах. — О чем?