Отраженный кошмар

Фиона «пропахала» все документы по делу об убийстве Дрю Шанда и со своей точки зрения на редкость непродуктивно. Единственное, что было достойно внимания, так это отсутствие сексуальной мотивации в реальных убийствах, имитировавших выдуманные. Значит, в убийстве Шанда и Джорджии Лестер надо искать другой мотив. Оба схвачены, насильно увезены, убиты не у себя дома, а где-то еще, оба известные авторы триллеров, в которых действовали серийные убийцы и которые были удачно экранизированы. Все это, однако, относится к психологии действа. Ас чего же начиналось? Где искать улики?

Что поразило Фиону, так это способность убийцы к импровизации. В каждом конкретном случае реальное убийство чем-то, и весьма значительным, отличалось от книжного. В случае с Дрю Шандом он бросил труп в месте, не похожем на описанное жертвой, хотя поблизости были в точности такие места. Вероятно, убийце нужно было менее открытое место, к которому он мог бы подъехать на машине. В случае с Джейн Элиас пытки вроде бы совершались, но когда она была мертва, в отличие от того, что она написала. Или убийца изначально недооценил себя, или в процессе совершения преступления счел себя не способным на откровенный садизм. Фиона склонялась ко второму, поскольку это соответствовало элементу целесообразности в первом преступлении.

В случае с Джорджией таким моментом было обнаружение головы. Да и Дюваль тоже считала, что преступник не следовал рабски первоисточнику. По крайней мере, эксперты утверждали, что он не имел секса с отрезанной головой. Опять элементы брезгливости и целесообразности. Убийце было важно, чтобы останки идентифицировали, и для этого он оставил в морозильнике голову. Опять импровизация.

Это, конечно же, не почерк убийцы, но все же кое-что. Повеселев, Фиона приближалась к квартире Дрю Шанда с большим оптимизмом, чем выходила из полицейского управления. Почему бы ей не найти там чего-нибудь важного?

Уже было довольно поздно, когда Марри вез ее по оживленным улицам к дому Дрю Шанда. Он проводил ее до входа и оставил одну, наказав запереть дверь после ухода, а утром отдать ключи дежурному.

Квартира показалась Фионе очень красивой. Комнаты были элегантных пропорций с великолепными фризами в гостиной и главной спальне, окна которой выходили на запад и в большой сад, огороженный красивой железной оградой и отделенный дорогой от других домов. Внутри все было очень дорогое; начиная от тяжелых штор и кончая удобной мебелью. Стены украшали кадры из фильмов в «черном» жанре, да и коллекция видеокассет в гостиной указывала на этот интерес Шанда. Несмотря на кассеты и книги, стоявшие на полках в чистеньком кабинете, дом больше напоминал рекламную картинку, чем жилище живого и неординарного человека. В ванной комнате тоже было на удивление чисто и пусто, потому что все щетки, флаконы и полотенца были спрятаны в зеркально-хромовых шкафах. Даже начатый тюбик зубной пасты не портил вид.

Таково было впечатление Фионы от квартиры. Однако она не считала себя психоаналитиком и вычисляла преступника не по его привычному поведению. Следовательно, ее делом было найти что-то, связывающее Дрю Шанда с Чарльзом Кэвендишем Редфордом. Ей было известно, что полицейские тщательно обыскали все комнаты, однако они в первую очередь искали доказательств его сексуальной ориентации и связей с миром голубых, а не с отчаявшимся коллегой.

Подвинув стул к столу, она принялась просматривать документы. В нижнем ящике были личные бумаги — закладная, счета, все, что сопровождает человека в современной жизни. В следующем ящике было несколько папок с бумагами, имевшими отношение к опубликованному роману Дрю и к тому, над которым он работал. Она по-быстрому просмотрела их на случай, если Дрю и вправду украл идею Редфорда. Однако ничего такого не было и в помине.

В верхнем ящике Фиона обнаружила письма, контракты с агентом, издателем и папку с надписью «Письма фанатов». Она была на удивление толстой, по крайней мере так подумала Фиона, вытаскивая ее из ящика. Она довольно долго прожила с Китом, чтобы иметь представление о переписке знаменитого писателя, но эта папка превзошла все ее ожидания. Первая дюжина писем была обычной; Шанда хвалили за его первый роман, спрашивали, когда выйдет следующий, просили подписать экземпляры, изредка ему указывали на незначительные ошибки в тексте. В паре писем было выражено негодование по поводу переизбытка насильственных сцен в его романе. Но, в общем-то, ничего особенного.

Особое место в папке занимали письма и распечатки e-mail, в которых авторы выражали свой интерес к самому Шанду и к его сексуальной ориентации. Они были скреплены скрепкой. Сразу под ними был лист с надписью «Садистский файл».

Просмотрев все бумаги, Фиона обнаружила листок, сложенный вчетверо и лежавший отдельно. Развернув его, Фиона чуть не закричала от радости.