Отрезанный

– Точечные кровоизлияния могут указать на насильственную смерть от удушья. А по-другому это проверить нельзя. Пожалуйста, Линда, посмотрите как можно внимательнее.

«Прекрасно. В этом есть хоть какой-то смысл», – подумала она.

Радуясь, что больше не нужно проверять брюшную полость, молодая женщина взяла пинцет. Она старалась действовать как можно осторожнее, чтобы не повредить глаз трупа. Однако когда принялась выворачивать веки мертвеца, Эндер застонал так, как будто инструмент ворочался внутри него самого.

– Ему не больно, – громко сказала она, чтобы успокоить саму себя. – Мертвые не чувствуют боли.

Тем не менее Линда вздрогнула, словно от разряда электрического тока, когда пинцет выскользнул и вонзился прямо в белок глаза.

– Да, вижу маленькие темно-красные точки. Примерно как на голубином яйце.

Херцфельд воспринял ее сообщение громким хмыканьем, а затем поинтересовался, есть ли у трупа видимые повреждения шеи.

– Нет. Такого не наблюдается.

– А что с кожей на голове? Вы что-нибудь заметили? – спросил профессор.

– В волосах у него песок, но крови или кровоподтеков не видно, если вы это имели в виду.

– Хорошо. Тогда обойдемся без обычно принятого в таких случаях бритья головы и сразу перейдем к полости головы. Посмотрите, нет ли рядом с вами деревянного или металлического клина, который можно было бы подложить под спину трупа?

Линда повернулась к Эндеру и вопросительно посмотрела на него, но тот только пожал плечами.

Отличный помощник.

– Вроде нет, – ответила Линда.

– Ладно, обойдемся и так. Пожалуйста, запрокиньте голову как можно дальше и откройте ротовую полость.

– Сколько раз вам повторять? Я не буду резать этого мужчину.

В ответ Херцфельд раздраженно прищелкнул языком и произнес:

– Возможно, вам этого делать и не понадобится. Для начала будет достаточно, если вы разожмете ему челюсти пальцами.

«Я, должно быть, сошла с ума», – в который раз с момента начала проведения вскрытия сказала себе Линда, водя рукой надо ртом мертвеца.

При этом ее вытянутые пальцы находились всего в каком-то сантиметре от фиолетовых губ покойника.

– Нет, я точно сошла с ума, – уже вслух произнесла она.

– Вовсе нет! Мы проводим обычный наружный осмотр трупа. Шаг за шагом. Точно так же, как мы это делали бы и у меня в институте. Только так я могу быть уверенным, что ничего не упущено.

– Вам поможет то, что у него зубной протез? – спросила Линда, все больше удивляясь самой себе.

Ей во многом помогало самовнушение в том, что она будто бы проходит курсы по оказанию первой помощи и вот-вот начнет тренироваться в искусстве оживления на обыкновенной кукле. В результате удалось преодолеть отвращение даже тогда, когда она пальцами разжимала покойнику челюсти. Раздался тихий звук наподобие щелчка, и протез отделился от мягкого нёба, а когда Линда стала его вытаскивать, чтобы положить на стол для органов, за ним потянулась толстая слизистая нить. Ей уже начало казаться, что худшее осталось позади, но тут она совершила большую ошибку, еще раз внимательно осмотрев рот.

– Там чего-то не хватает, – простонала молодая женщина, задрожав всем телом.

Она спиной почувствовала, как к ней приблизился Эндер и от испуга шумно втянул в себя воздух.

– Мне нужно выйти, – пробормотал он, после чего до Линды донеслись его удалявшиеся шаги.

– Минуточку… – В голосе Херцфельда послышалось волнение. – Чего именно не хватает? Может быть, нижнечелюстного сустава?

В ответ Линда только покачала головой, а затем во второй раз ввела пинцет в ротовую полость.

– Нет. Кто-то вырезал этому несчастному язык, – сдавленно произнесла она.

Глава 19

– Язык? – повторил за Линдой Херцфельд и задумчиво посмотрел в боковое окно на проносящееся мимо дорожное ограждение.

Было уже темно, когда им удалось выбраться из Берлина возле озера Хайлигензее. Снег не прекращался, и они были вынуждены тащиться по дороге A-24 со скоростью не более восьмидесяти километров в час.

«Может быть, отсутствие языка и есть искомое указание?» – размышлял он.

– А что, если этот мужчина проглотил его? – послышался в телефоне голос Линды.

– Нет, анатомически такое невозможно.

После того как Ганнибал Лектер в «Молчании ягнят» довел своего соседа по камере Миггса до самоубийства, заставив проглотить свой собственный язык, многие профаны стали считать, что такое действительно возможно. На самом же деле язык в крайнем случае может лишь настолько ослабеть, что появляется риск того, что он начнет сдвигаться назад в глотку, перекрывая таким образом дыхательные пути. Однако и в таком очень редком в медицинской практике случае Линда не могла не увидеть большие мышцы языка.

– Есть ли кровь в полости рта? – уточнил Херцфельд, машинально теребя провод от зарядки, связывавший его мобильник с прикуривателем «порше» Ингольфа.

К счастью, Пауль догадался взять зарядное устройство из дома.

– Да, но только немного. Однако этого оказалось достаточно, чтобы повергнуть Эндера в бегство, – пошутила Линда с юмором висельника.

Херцфельд в задумчивости закусил нижнюю губу.

«Все это не имеет никакого смысла», – подумал он.