Отрезок пути

– Да, сэр, – твердо говорю я. – Кое-что я и так уже понял. В прошлом вы имели возможность убедиться, что логическое мышление мне не чуждо. А если в чем-то разобраться не удалось, значит, это не мое дело. Вы старше, опытней и умнее меня и, безусловно, лучше знаете, что и как нужно делать. Вы уже сделали для всех нас гораздо больше, чем кто-либо, – Снейп явно собирается что-то возразить, поэтому я быстро продолжаю: – Это правда, сэр, даже не пытайтесь отрицать! И я не хочу, чтобы у вас сложилось впечатление, будто бы я что-то от вас требую. Я ничего не требую. Я просто доверяю вам, и мне этого достаточно. Если вы захотите о чем-то рассказать, я буду рад, а если нет – настаивать не стану.

– Вам ведь семнадцать, Лонгботтом? – уточняет Снейп, наблюдая, как я судорожно запиваю свой спич огневиски.

– Да, сэр, – удивленно отвечаю я, с трудом проглотив обжигающий напиток. Вроде только что о моем совершеннолетии говорили, и тут вдруг…

– Неужели вас, в вашем юном возрасте, не мучает любопытство?

– Любопытство наказуемо, сэр. Это я еще в детстве понял, когда мне, наконец, объяснили, где мама и папа. Так что справляться с ним я умею.

Снейп неопределенно хмыкает и явно не знает, что на это ответить. Зачем я вообще родителей упомянул? Ему ведь с этими скотами Лестрейнджами еще и разговаривать приходится. Как с коллегами.

– Ну что ж, Лонгботтом, в таком случае у меня будет к вам одна просьба, – произносит он, решив, к счастью, не развивать эту тему.

– Я сделаю все, что вы скажете, сэр!

Снейп в ответ на мою готовность быть полезным только недовольно морщится, закатывает глаза и говорит строго:

– Никогда не давайте обещаний, если не уверены, что сможете их выполнить. Что если я попрошу вас не связываться с Кэрроу? Прекратить ночные сеансы графомании? Сидеть тихо и соблюдать режим?

– Но вы ведь не попросите такого, профессор! – я даже в кресле подскакиваю. – Я же не смогу ребятам объяснить, да и вообще…

– Спокойней, Лонгботтом, не нужно так нервничать, – усмехается он. – Моя просьба будет диаметрально противоположной. Я хочу, чтобы вы продолжали в том же духе.

– Простите? – я смотрю на него недоверчиво. Нет, я не думал, конечно, что он убьет меня за все эти выходки. Мне казалось, что он считает их, так сказать, неизбежным злом в противовес Кэрроу. Но что он будет просить нас продолжать, я никак ожидать не мог.

– Лонгботтом, ну вы же неглупый человек, – Снейп слегка раздражается. – Как вам кажется, почему Кэрроу это делают? Почему пытают, заковывают в цепи, издеваются? Для поддержания дисциплины? Или ради удовольствия?

– Я все понял, сэр.

– Рад, что поняли. Самое отвратительное в этих, с позволения сказать, людях, – это даже не садизм, а сочетание садизма с трусостью. Это скверное сочетание, Лонгботтом, запомните, – добавляет он, болезненно поморщившись. – В бою от них больше вреда, чем пользы, поэтому Темный Лорд неоднократно жестоко их наказывал. Здесь, в школе, у них есть возможность хоть как-то подчеркнуть свое превосходство и удовлетворить низменные инстинкты. Но пока вы сопротивляетесь, природная трусость мешает им почувствовать себя хозяевами положения. Если вы подчинитесь и смиритесь, они решат, что вы сдались, и сорвутся с цепи окончательно. Лучше даже не думать о том, во что тогда превратится школа. Именно поэтому, Лонгботтом, я настаиваю, чтобы вы продолжали сопротивление. Только это может их хоть немного сдержать.

– Конечно, сэр! – заверяю я. – Мы, в общем, и не собирались его прекращать.

– Я об этом догадывался, – сухо говорит Снейп, глядя на меня поверх стакана. – Есть, правда, одно неприятное обстоятельство. В первую очередь будет доставаться именно вам.

– Ну, об этом догадывались мы, сэр, – замечаю я со вздохом. – Тут уж ничего не поделаешь. Куда хуже, если они начнут третировать первокурсников.

– Верно. Но я говорю сейчас не только о вас всех. Я говорю конкретно о вас, Лонгботтом. Все-таки вы несколько поторопились, сломав запястье крестнику Алекто Кэрроу.

– Она крестная Крэбба? Впрочем, можно было и догадаться. Кто еще, не считая матери, может смотреть на этого выродка с таким… – я осекаюсь, виновато покосившись на него.

– В чем дело, Лонгботтом?

– Ну… он же был вашим учеником… я не должен был так говорить…

– Не должны были называть выродком малолетнего садиста? – насмешливо уточняет Снейп. – Полно вам, Лонгботтом. Вы бы еще извинились за то, что руку ему сломали.

– Ну уж нет, сэр! – возражаю я. – Если первые дни я немного жалел об этом, то теперь думаю, что ломать надо было шею. Почему вы вообще назначили его старостой школы?

– Личная просьба Алекто, – скривившись, поясняет он. – Предполагалось, что мне все равно, кого назначать. Учитывая, что все остальные семикурсники на порядок умнее, я решил, что это не самый худший вариант.

Пожалуй, он прав. Даже не будь Крэбб старостой школы, все равно вел бы себя точно так же. Ходил бы хвостиком за Кэрроу, смотрел им в рот и упражнялся в Круциатусе на других студентах. Зато с мозгами у него неважно, а это дает нам некоторые преимущества.