Отрезок пути

Минуя вестибюль, я выхожу во двор. Солнце закрывают облака, прохладный ветерок приятно обдувает, но голова все не проходит. Теперь к боли примешивается еще и отвратительный раздражающий зуд, словно у меня в голове роятся насекомые. В жизни не испытывал более мерзкого ощущения! Не считая приступов паники, которые со мной иногда случаются.

Ничего удивительного в моем состоянии, конечно, нет. Удивительно, что я до сих пор не в больничном крыле. Эти два дня были по-настоящему кошмарными. Ну, на теоретической астрономии, допустим, не было ничего сверхсложного. Но арифмантика – это уже не шуточки. Хорошо, что к этому экзамену я готовился едва ли не больше, чем ко всем остальным. Знать бы еще зачем, поскольку изучать ее и дальше я не планирую. Хватило. Слишком уж там много расчетов, таблиц и диаграмм. Это угнетает. Надо было древние руны в свое время брать, но родственники меня тогда настолько запутали своими противоречивыми советами, что я сам перестал понимать, что хочу изучать. И, разумеется, они все равно остались недовольны моим выбором. Но в любом случае хорошая оценка за СОВ лишней не будет.

Прорицания я вообще самым последним сдавал. И наверняка получу «тролля». Потому что такую чушь я не городил даже в младенчестве. Не уверен, впрочем, что экзаменатор слышал хотя бы половину. Один раз даже пришлось по плечу его хлопнуть, в противном случае он бы впечатался носом в хрустальный шар. А в этом шаре мне вообще какие-то щупальца мерещились. К чему бы это, интересно? Гигантский кальмар вместе с озером выйдет из берегов? Да тролль с ними, с этими прорицаниями! Я и не думал, что нормально их сдам. В детстве мне казалось, что эта наука имеет смысл. Возможно, и имеет, вот только Трелони об этом явно забыли сказать. Фиренце тоже немногим лучше. В принципе, он мне нравится, но его преподавание лишено всякого смысла, кроме восторга Лаванды и Парвати. Мерлин, они же пялятся на него так, словно надеются, что он свидание им назначит! На кентавра! Они вообще как себе это представляют? Хотя, если подумать, это же идеальный вариант: и принц, и конь в одном лице.

Ну, а потом была практика по астрономии. Придушить бы этих гадов, которые напали на МакГонагалл! Ведь это же надо – вчетвером на пожилую женщину! Надеюсь, с ней все будет в порядке. Сегодня перед историей магии я хотел ее навестить, но мадам Помфри сказала, что ее отправили в Сент-Мунго. Значит, дело серьезное.

Головная боль и зуд постепенно проходят, но мне почему-то становится не по себе. Не то, чтобы паника, но как-то неуютно. Еще бы мне было уютно – я ведь почти не спал! После прорицаний вчера подремал примерно час, но больше не вышло. А после астрономии никто спать не мог – лично я все три часа, что провел в постели, только ворочался. А потом пришлось идти на маггловедение, а к двум – на историю магии. И каким образом вышло так, что я до сих пор жив, сам не понимаю. И почему, хотелось бы знать, я до сих пор спать не пошел? Это лучшее, что можно сделать в данной ситуации.

По коридорам и лестницам я бреду, словно под Империусом. Словно ноги несут меня сами. Ну и пусть несут – они дорогу знают. Так же, как и руки знали, что им писать во время экзамена. Я бреду, засунув руки в карманы и глядя под ноги, как вдруг совсем рядом слышу крик:

– Убери свои руки, ты, урод!

Джинни! Не раздумывая, я бросаюсь за угол и вижу, что здоровенный слизеринец схватил ее в охапку, а она яростно размахивает кулачками, пытаясь освободиться. Использовать Оглушение я не решаюсь, опасаясь задеть Джинни, и просто бью его кулаком по спине. Он разжимает хватку, Джинни удается вырваться, и я с силой толкаю его к стене, по которой он благополучно сползает. Не успеваю я обрадоваться, как в коридоре появляется еще несколько слизеринцев. Четверо, если быть точным. Среди них Крэбб и Гойл. Уроды. Интересно, куда же Малфой и Паркинсон запропастились? И как, черт возьми, меня занесло к кабинету Амбридж? Я же спать собирался! Об этом, впрочем, размышлять сейчас некогда. Нужно оценить обстановку. Двое из четверых целятся в нас палочками. Двое держат Луну и Рона, рты которых заткнуты кляпами. Этот гад, что напал на Джинни, поднимается с пола и тоже выхватывает палочку. Неутешительная ситуация. Пятеро слизеринцев против нас двоих. Причем, среди этих пятерых еще и две девушки. На девушек они, правда, мало похожи, но тем не менее. Единственная представительница женского пола (не считая, разумеется, Беллатрикс Лестрейндж), на которую я могу поднять руку, – это Амбридж. После того, что было вчера ночью, ее нельзя считать человеком. А эти девчонки, возможно, просто дуры. Впрочем, если бы не Джинни и Луна, я бы, пожалуй, попробовал отбиться, но не хотелось бы, чтобы они пострадали.

– Уоррингтон, – насмешливо тянет слизеринка, которая держит Луну, – кто из этих малолеток вывел тебя из строя?

– Заткнись! – огрызается он, свирепо глядя на меня, и тут же поворачивается к остальным: – Хватайте их, чего вы ждете?!