Отряд

Наши квадроциклисты пережили не менее опасное приключение. Установив закладки, минёры без происшествий отошли к лесу и залегли, с волнением отсчитывая минуты и секунды до взрывов. И дождались. Сначала рванули и полыхнули чёрным пламенем бочки с топливом и бензовозы, через несколько секунд – штабели с миномётными минами, последним сдетонировал весь склад тяжёлых снарядов и ракет. Жуткий грохот и ураганные взрывные волны ошеломили и оглушили. Мимо летели горящие бочки, обломки ящиков, куски металла и части машин, ралетались ракеты и снаряды. Ошалевших минёров крепко встряхнуло и засыпало землёй, перемешанной с острым металлом. Казалось бы, никто не мог выжить в этом адском пламени, но не прошло и пары минут, как со стороны дороги донеслись очереди «Печенега» и автомата. А потом из разгромленного лагеря стали выскакивать укры, надеясь укрыться в лесу. Техник и Финн лупили из автоматов на расплав стволов и даже пару раз сцепились в рукопашной. Постепенно затихая, бой длился почти час до самого отхода. Из того ада смогли вырваться только один танк и две БМП, стоящие дальше всех от эпицентра взрывов. Именно они и выбрались на дорогу, а потом вышли к нам в тыл.

Выслушав доклады, я отпустил мужиков, а сам связался с Валетом, обещав подробно всё рассказать при встрече. Потом, не изменяя многолетней привычке, вытащил из планшетки боевой журнал и грифельный карандаш.

– Кх-м, – раздалось за спиной.

Я обернулся. Метрах в пяти стоял Поддубный.

– Товарищ Бор, можно вопрос?

– Вы неподражаемы, Евгений. Чувствую хватку акулы пера.

– Не для интервью.

– Тогда валяйте, – я ободряюще кивнул.

– Во время боя мы мотались по шоссе. Не сердитесь, но немало наснимали. Несмотря на плохое освещение, кадры вышли фантастические. Но ручаюсь, в них, ни одного вашего лица.

– Ну, что ж, потом смонтируете и подадите в эфир, как успех армии Новороссии.

– Да, конечно. Но я о другом. Хотя мы береглись, как могли, в нашу машину попало не меньше десятка пуль и крупных осколков и даже ударило крупным обломком.

– Сочувствую.

– …и ни одной царапины! Как такое возможно?

– Повезло вам.

– Я в бинокль внимательно наблюдал за вами и ясно видел, как лично в вас попало несколько пуль и даже пару раз в голову, а вы спокойно побежали дальше. А то, что вы сделали с танком и двумя БМП вообще не лезет ни в какие ворота. Кто вы, Бор?

– Дорогой Евгений, я искренне уважаю вас за смелость, честность и преданность профессии. Но у вас слишком много вопросов, на которых сейчас у меня нет ответов. Безусловно, ответы есть, но их время ещё не пришло. Вся беда прессы в том, что она слишком много болтает лишнего.

– Та-ак, – он посмотрел виновато, – понятно. Не мой уровень. Но тогда я очень прошу взять нас в рейд.

– С какой стати? И откуда вы знаете про рейд?

– Кое-что слышал, многое видел. Сделал выводы.

– Хм-м. Это серьёзный аргумент. Но вот проблема: и отпускать теперь вас нельзя, и доверия вы пока не внушаете, и брать с собой обременительно.

– Товарищ Бор, не сомневайтесь. Мы с ребятами уже всё обговорили. Мы вам будем полезны, как бойцы.

– Да, ну-у? – я по-настоящему удивился и заинтересовался. – И каким же образом? А гранату-то вы кинуть сможете, чтобы кроме вас она ещё и противника зацепила?

– Не сомневайтесь. Скажу без хвастовства, я отлично стреляю из винтовки, знаю рацию, читаю карты. Наш оператор Николай в армии служил наводчиком орудия, у него феноменальный глазомер. А водитель Владимир тоже служил в армии, и может водить любую технику, я сам убедился. А главное, мы с вами солидарны и умеем молчать.

– Ну, насчёт «молчать» позвольте усомниться. Чтобы корреспондент, тем более репортёр умел молчать – это нонсенс. Хорошо, давайте посмотрим на проблему под другим углом: доверяй и тебя продадут, не доверяй – пропадёшь сам. Если вы меня поняли, то через пять минут соберётесь здесь все трое.

– Спасибо, товарищ Бор, – он осторожно пожал мне руку.

– Пока не за что. Называйте меня просто Бор. Конечно, я ваш товарищ, но выговаривается очень долго. И придумайте себе позывные.