Отряд

Мы проговорили с ним целый вечер и половину ночи. Он многое видел и многое пережил. Лунь служил в тамбовской бригаде спецназа, потом закончил курсы повышения, где его натаскали на разведку. Прошёл Кавказ. В Донбассе оказался добровольно в звании подполковника в секретном подразделении минобороны. После завершения спецоперации группу отозвали, а он, не смотря на невероятный бардак в здешнем ополчении, самовольно остался. Сидя за рюмкой чая, мы с ним неспешно обсудили и разобрали по косточкам нынешнее положение дел:

– У них нет грамотных командиров, нет согласия, взаимодействия и взаимовыручки. Технику им поставляют, и пользоваться они ей могут, а вот грамотно применить – нет.

С этими суждениями я полностью и безоговорочно согласился. Чего греха таить, Россия начала потихоньку поставлять ополчению бронетехнику, стрелковку и боеприпасы, но всё без толку. Немного утешало, что хохлы тоже были никудышными вояками, и среди резервистов и добровольцев-нацистов редко встречались толковые воины. Сильные, злые, упёртые и жестокие – да, опытные – нет. Иностранные наёмники – другое дело. Эти хладнокровные алчные убийцы были достойными противниками, к тому же в некоторых карательных батальонах таких как «Тернополь» или «Донбасс» их насчитывалось до трети состава. И, хотя ополченцам иногда удавалось подстреливать и ловить тех наёмников, показывать их было нельзя, иначе укры в ответ тут же могли предъявить десятки пленных из России. Политика, мать её! Война спецслужб.

Сам Лунь и все его знакомые добровольцы-россияне офигевали от размаха местного бардака и мародёрства. И особенно в этом отношении отличались ополченцы «Оплота». О каком фронте можно говорить, когда и с той, и с другой стороны в нарушение всех писаных и неписанных законовв полный рост торговали оружием и наркотой. Новое оружие из России по пути на фронт будто куда-то испарялось, а половина ПЗРК и вовсе исчезала сразу после пересечения границы, хотя по строжайшему приказу они должны выдаваться под личную расписку исключительно комбатам или ответственным безопасникам.

И мы опять безоговорочно согласились с Лунём, что, если бы не бешеные прибыли торговцев оружием и не корыстные интересы политиканов самого верхнего уровня с обеих сторон, то войну на Донбассе можно было бы закончить за пару недель.

– Жаль, что в Новороссии нет авторитетного командующего, который бы навёл порядок и собрал силы в единый кулак, – закончил рассказ Лунь, полыхнув гневом в глубине карих глаз.

Пообщавшись с Лунём, мы единогласно решили, что он вполне вписывается в отряд. Быть ему командиром нашего «Були».

Как по заказу, на другой день мы встретили интересного человека, который сам пришёл и долго дожидался на КПП, желая поговорить с кем-нибудь из нашего отряда. За обеденным столом мы выслушали его историю.

Этого чернявого тридцатилетнего парня из Липецка с сизым от густейшей щетины лицом судьба тоже помотала по горячим точкам. Срочную он служил в артиллерии наводчиком, потом по контракту в Чечне командовал самоходкой. В Донбасс приехал по убеждению, а оказавшись на месте, попал в такой бардак, что не мог говорить о тех похождениях спокойно.

В распредпункте он получил позывной Ворон и был направлен к казакам Козицына, которые в Луганске контролировали буферную зону вдоль границы. Вот там-то он и насмотрелся на всякую пьянь и рвань, жаждущую поживиться на войне. Но это было полбеды. Настоящей бедой стало повальное самоуправство казаков, устроивших на подконтрольной территории грабёж и террор.

И пока эти бандиты набивали карманы и глумились над населением, все тяготы войны тащили на себе луганские ополченцы.

И отвратительнее всего в той атмосфере разгула преступной безнаказанности была позиция казачьей верхушки, узаконившей повальный разбой, воровство, вымогательство, и мародёрство. Отлично зная обо всех преступлениях подчинённых, сам Козицын, наслаждаясь чувством собственного превосходства и вседозволенности, громко объявил казаков привилегированным сословием. Атаман обожал высопарно потрындеть с высокой трибуны в окружении одетых с иголочки пузатых есаулов с лоснящимися сытыми рожами.

Всё, как в той поговорке: куда ни кинь, всюду клин. И не удивительно, что, в конце концов, лугончане не шуточно разозлились на «казаков» и, не желая более терпеть грабёж, унижения и жестокие помыкания, откровенно ждали нацгвардию, наивно считая, что она освободит их от распоясавшихся бандитов.

Честно сказать, после рассказа Ворона захотелось выжрать водки и забыться. Неужели когда-нибудь этот запредельный бардак в Донбассе закончится? Потом мы перекинулись мнениями и решили, что Ворон нам подойдёт. Пусть принимает танковое орудие.

В тот же вечер с запиской от Захарченко пришёл парень 27 лет с позывным Стерх. Как выяснилось, он служил водителем в штабе и, когда узнал про нас, начал проситься у шефа перевестись в наш отряд.