Отряд Искупления

Скромная каюта Крига была расположена на жилой палубе над каютами штурмовиков. Каюта его начальника, полкового комиссара Удески, находилась ближе к корме с левого борта, вместе с каютами офицеров 364-й бригады. Раску явно не терпелось скорее передать Крига на попечение его недавно назначенному адъютанту Голлианту. После этого капитан отправился по своим делам, а Конклин задержался в коридоре, чтобы выкурить вонючую сигару. Мимо прошел молодой вольскианский гвардеец, увешанный ульевыми украшениями, явно не одобренными уставом – в бандане и с набором стилетов в ножнах, висевших на груди. Криг уже хотел было сделать строгий выговор ульевику, но сдержался: он был на борту лишь несколько минут. Проходя мимо Конклина, вольскианец задержался. Мастер-сержант топнул ногой и зашипел, заставив молодого солдата поспешить дальше по коридору.

К облегчению Крига, Голлиант оказался не одним из людей Мортенсена, он был чистокровным вольскианцем с квадратной челюстью и суровыми глазами солдата, долго прослужившего на осажденной планете. Голлиант был необычайно массивным, даже для вольскианца, с могучими плечами, руками, толстыми, как балки, и шеей, которая была бы впору и гроксу. До своей службы в СПО и Гвардии Голлиант был борцом-чемпионом. Его голос звучал хриплым шепотом после того, как в одном поединке соперник едва не задушил его проволокой. На Вольскии это не считалось запрещенным приемом, и Голлиант продолжил борьбу и выиграл тот поединок. В память об этом бою на его горле остался рваный зашитый шрам.

В Теневой Бригаде его мощным мышцам нашлась подходящая работа – носить столь же мощный тяжелый болтер, но теперь он был назначен адъютантом кадета-комиссара. Необычное решение – но Криг понял ход мыслей своего начальника. Как представителю Комиссариата, оказавшемуся среди свирепых ульевых бандитов, Кригу был нужен кто-то, способный прикрыть его спину в бою – да и в любой другой ситуации. Комиссар Удески явно доверял простой верности Голлианта, и еще больше доверял способности борца не позволить ульевикам лезть в дела кадета-комиссара.

- Комиссар Удески вызывает вас, сэр, - прохрипел Голлиант и открыл дверь. Криг пробормотал «спасибо» и вошел в каюту.

Каюта Удески сильно отличалась по обстановке от спартанской простоты палатки Крига в лагере Карфакс. Ее украшали ранние фарранбургские шедевры и другие образцы дорогой мебели, в том числе письменный стол из «дрожащего дерева», заваленный пергаментами, оптипиктами, инфопланшетами и гололитическими картами. Было в каюте и несколько гобеленов, а одну стену украшала фреска, изображавшая одно из ранних завоеваний Императора в системе Аноарх. Эти предметы обстановки смягчали холодность корабельной каюты и резко контрастировали с гипербарической кислородной палаткой, стоявшей в центре помещения.

Двое помощников комиссара Удески, работавшие за столом, на мгновение подняли взгляд на Крига, после чего вернулись к работе. Проталкиваясь сквозь целый лес пластиковой пленки, Криг вошел в кислородную палатку. За последней пленкой кадет-комиссар разглядел койку и услышал хриплое затрудненное дыхание.

- Палатка здесь, чтобы защитить меня от тебя, а не наоборот, дурак, - раздался резкий голос. Он принадлежал старику, но в нем еще чувствовалась сила человека, привыкшего отдавать приказы.

Откинув пластиковую занавеску, Криг вошел в отделение палатки за ней, моргая и потирая нос в богатой кислородом атмосфере. Койка была пустой, только еще один молодой помощник менял какие-то катетеры на другой ее стороне. Когда он увидел Крига, на лице вольскианца мелькнуло выражение дерзкой наглости, прежде чем он скрылся за пластиковыми пленками. Криг провел в должности комиссара лишь несколько часов, но уже успел привыкнуть к такой реакции, и не обратил на нее внимания.

- Значит, ты Криг? – послышался тот же резкий голос.

Криг обернулся, ожидая увидеть имперского героя со стальным взглядом, сидевшего здесь с болтерным ранением и стаканом амасека. Но внезапно ему вспомнились слова из «Памятки Имперского пехотинца для поднятия боевого духа»: Император благосклонно взирает на человека, который не ожидает ничего, ибо он никогда не будет разочарован

.

Когда Криг был молодым легионером, эти слова казались ему в лучшем случае загадочными, в худшем – бесполезными. Но сейчас, глядя на иссохшую развалину человека, сидевшую в кресле-каталке у койки, кадет-комиссар чувствовал себя обманутым и ничего не мог с этим поделать. Это и есть Удески? Знаменитый полковой комиссар Удески – его наставник и покровитель?

- Как в воду глядел, а? – Удески язвительно рассмеялся сквозь какое-то устройство, похожее на трубу, вставленную в его шею. Глаза его были мутными, а кожа казалась чешуйчатой и натянутой на острые кости. Его безупречное кожаное пальто висело рядом с койкой, но он по-прежнему носил высокую фуражку с аквилой.

- Сэр? – Криг все еще не понимал, что происходит.