Отряд «Холуай». Из жизни моряков-разведчиков Тихоокеанского флота

Вспомнилось «не суетись», удержался от гребка и начал рассматривать мазки водорослей в трубе. Интересно, как они сюда попадают, наряд как ни старается, драит, скоблит, а они регулярно прорастают. Отвлекшись на посторонние мысли, я с удивлением ощутил, что мне не страшно, на виски уже не давит. Чуть довернув кисти, я сделал всего один гребок, Болев отпустил мои ноги, и я заскользил в тоннеле, внимательно рассматривая стенки трубы. Меня силой гребка почти что вынесло наружу, и в этот момент я всем телом ощутил давление воды снизу, и в голове явственно зазвучала музыка и пропела звездулька восьмидесятых «Каролина». Даже не успев обдумать странность посетившего меня чувства, я чуть не дернулся от страха, но не успел среагировать. Буквально в паре сантиметров подо мной проскользнул Болев. Сделав еще один гребок руками, я вышел на воздух и, сдвинув маску на лоб, уставился на своего «преподавателя». Увидев мою испуганную физию, Дитер хрюкнул и произнес:

— Ну, чего вылупился, нормально все, места в трубе полно, не дернулся — молодец, хвалю. Давай снова, теперь входи толчком и проходи на инерции.

— А что у тебя на плеере играет? — поинтересовался я в паузе между глубокими вдохами.

— А баба какая-то, «Каролина», что ли, слышал под водой?

— Ага, думал, брежу.

Я снова ушёл под воду и толчком отправил себя в трубу, пронесся на довольно приличной скорости, не выныривая, развернулся и снова толчком в трубу.

Потом еще минут десять я переныривал тоннель и на спине, и боком, толчками, гребками, сразу за Дитером или впереди него, проныривал под ним или выше его. Под конец занятия перенырнул трубу на одном «вдохе» четыре раза подряд и довольный вылез на бортик рядом со старшиной.

— Дима, а откуда ты все эти штуки знаешь? Вас, минёров, поди, гоняют по этому делу?

— Ха! Гоняют, конечно, не то слово! Врачи-спецфизиологи лекции свои проводят с занятиями! Только я до службы на флоте в институте отучился два курса на гидрографа и со школы в клубе подводного плавания занимался у нас в Одессе. Ты думаешь, французские костюмы здесь выдают? Нет, это мне по блату кореша с института достали, они тут на практике на «научнике» были.

Он с гордостью похлопал по шильдику на груди. Поболтали еще пару минут, я отжал мокрую робу, обулся и побежал обратно в расположение роты, гордый своей несомненной победой над «клистирофобией». В понедельник меня должны были допустить к занятиям и проверить мою пригодность к дальнейшей службе в «боевом» подразделении.

Выходные прошли весьма для меня неплохо. В воскресенье пришёл Марков и увез всю группу в город на экскурсию. Несмотря на просьбы Федоса и мой умоляющий взгляд, заместитель командира меня со всеми не взял, видно посчитал, что уже совсем «отрезанный ломоть» и не стоит со мной возиться. Сперва я даже обиделся, но потом, оставшись в гордом одиночестве, неплохо выспался, написал пару писем домой. Во время обеда меня выдернули на камбуз. Я бодро отрапортовал коку Мотылю о своих успехах, от пуза наелся хрустящего и отлично прожаренного минтая с картофельным салатом, напился киселя и был озадачен — найти рубль и через пятнадцать минут быть в расположении у «маслопупых». Пара бумажных рублей, завернутых в носовой платок, у меня лежали в форменке, потратить их в ближайшее время возможности не было, и расстаться с одним рублём было абсолютно не жаль. Ну что же, за хорошее отношение со стороны «годков» и старших придётся платить — такова нелегкая доля «карася». И как же я тогда жестоко ошибся! Рубль понадобился для того, чтобы попасть в «святая святых». По дороге меня встретил Мотыль и, забрав у меня мое «бумажное состояние», повел за собой. У обеспеченцев в «ленинской» каюте явно что-то затевалось. И это что-то никак не совмещалось с требованиями различных уставов! Знакомый мне по «ночному совещанию» главстаршина грузин выставлял «фишки» на входе и инструктировал вахтенных матросов. Мотыль достал мой рубль, присовокупил к нему свой и передал всё старшему мичману-обеспеченцу, присутствовавшему в «ленинской». Наконец суета закончилась. Мичман рассадил всех на «баночках», как в кинотеатре, предупредил о соблюдении молчания, о том, что не «дай бог узнает замполит», потушил свет, отодвинул в сторону школьную доску и… Я чуть со стула не упал. За доской в нише шкафа стоял большой телевизор и видеомагнитофон!

— Первый фильм «Коммандо», второй — «Горячая жевательная резинка», — объявил один из матросов.

Мичман начал нажимать кнопки, экран засветился, и началось. Вот это выходной! Спасибо тебе, мичман Марков, что не взял меня со всеми! Мне и тут — ой как неплохо!..

После просмотра я, ошарашенный и горевший желанием с кем-нибудь поделиться впечатлениями, побрел к себе в роту. Старший призыв остался на месте в каюте и, выпроваживая остальных, о чем-то нашёптывали старшему мичману. Скорее всего, сейчас после нашего ухода будут смотреть какую-нибудь «Греческую смоковницу». Эх, я бы тоже посмотрел, да не положено и все тут.