Отряд Неудачников (СИ)

«Одновременно активированная циклическим АМФ протеинкиназа активирует эстеразы, разрушающие эфиры холестерина, активирует фосфорилазу “а” и накопление НАДФН2 через стимуляцию окисления глюкозо-6-фосфата в пентозном цикле»…

Да твою ж мать! Это что — для марсиан написано?

— Твою ж мать! — ввалилась в аудиторию Сирена, отряхиваясь.

Нет, определенно, общение с Мистик как-то влияет на мой пророческий дар.

— Что случилось, э-э-э, — я напрягся, вспоминая ее легенду, — Татьяна Николаевна?

— Да эта сучка меня облила! Представляешь?

— Какая?

— Да красотка та ревнивая, из магазина. Вот только что под дверью с ней столкнулись. Узнала меня и опять шипит: не лезь к моему парню, а не то волосы выдеру. Хорошо хоть, что у нее просто минералка была… Кто эту бешеную вообще с цепи спустил?

— Это Масяня, — раздался из дальнего угла аудитории голос, — Они как с Ломом разбежались, так у нее реально крыша поехала.

Я обернулся и увидел одного из студентов, который что-то записывал в тетрадь.

— Смекалин, а ты чего тут забыл? Я же вас отпустил уже?

— Так я это… Конспект переписываю. Все равно следующая пара на этом этаже, так чего я буду слоняться и вас подставлять, Бонифаций Петрович?

— Погоди-ка. Лом — это Ломов что ли? Который погиб на днях? — зацепилась за знакомую фамилию Сирена.

— Ну да. Это ж его бывшая. Они почти год встречались, а как расстались — весь универ на ушах стоял. Думали, что Лом прибьет этого Лелика, но нет, каким-то чудом обошлось.

— Лелик, это…

— Да тот доходяга со второй парты, к которому Масяня от Лома ушла. Наверное, она с пары его ждала. Леха Скворец, который во-он там сидел.

— Скворцов, — поправил его я, наконец-то вспомнив фамилию «невзрачного» студента.

— Ага. Прикиньте только: мисс Универа уходит от чемпиона-кикбоксера — и кому? К Лелику! — и Смекалин уставился на нас с улыбкой.

— Ну-у-у, такой себе размен, — осторожно высказался я, — Мажор? Сын генерала!

— Точно, вы же новенький, и не в теме. Тогда наберите побольше воздуха, сейчас самая бомба будет!

Мне почему-то сразу вспомнились и Задорнов, и «взорвавшийся» с утра байкер.

— Он же пидор!

— В смысле?

— Свечку, конечно, никто не держал, но они с Марченко как съехались, так всегда и всюду вместе были. Чуть ли не за ручку ходили. Ну и что про таких подумать? Гомосеки же, однозначно!

— То есть ваша местная красотка ушла от чемпиона… к нему?

— Ага! — радостно закивал студент, — И теперь ни на шаг от него не отходит, еще и ревнует к каждому столбу. Они даже хату сняли, чтобы из общаги съехать и жить вместе.

— Точно у него папа не олигарх?

— Так может он действительно натурал? А Марченко этот — не завел себе тоже девушку? — спросила Сирена.

— Хмурый-то? — Смекалин коротко хохотнул, — Неа. Он же кроме Лелика мало с кем общался. А как тот с Масяней спутался, так вообще «испортился»: и на пары забивать стал, и даже в ментовку пару раз попадал. Хотя раньше был вообще тише воды и ниже травы… Они, пидоры, стараются особо не светиться — городок у нас не шибко толерантный.

Хмурый, Хмурый... Что-то знакомое… А уж не тот ли это паренек, на которого…

— Слушай, а этот Хмурый — это не у него ли ваш чемпион сосиску отобрал, перед тем как… Ну ты понял? — опередила меня с вопросом Сирена.

— Ага. И, тот, видать, наслал на него смертельное гейское проклятье.

— Такое бывает разве? — удивился я.

— Всякое говорят, — пожал тот плечами, — Но люди ведь не каждый день на куски разлетаются?

— Спасибо за познавательную беседу, Смекалин, но мне кажется, тебе уже пора, — кивнул я в сторону двери.

— Да я уже и закончил, — он ухмыльнулся, подмигнул мне и начал собираться.

Когда студент уже выходил из аудитории, я окликнул его:

— Погоди! Последний вопрос: а почему Масяня-то?

— Так ведь она Масленникова Анька — потому и Масяня.

— Ясно. Вот теперь точно все, свободен.

Сирена уселась прямиком на парту, не обращая никакого внимания на то, что ее юбка сильно задралась, открывая захватывающий дух вид на округлые бедра.

— Забавно, да? — улыбнулась она.

— Что именно?

— Да все вот это. Еще немного, и я сама поверю в древние гейские проклятья, от которых люди насмерть лопаются!

— Думаешь, тот байкер тоже дорогу Хмурому перешел?

— Вряд ли. А вот у какой парочки они вчера пиво отобрали, получив это самое проклятье вдогонку — я догадываюсь.

Звучит вполне логично. По крайней мере, на фоне всего творящегося здесь бреда. Я попытался логически обосновать любовную драму Масяни и Лома:

— Как думаешь, а могла эта красотка бросить своего чемпиона не от большой и внезапно вспыхнувшей любви к Лелику, а от большого и весьма обоснованного страха?

— Что ее тоже настигнет гейское проклятье?

— Был бы он действительно из альтернативно ориентированных, тогда к нему бы сам Ломов ушел, а не девка его.

Сирена рассмеялась, а я залюбовался ее длинными стройными ножками, улучив момент, пока она не видит, куда направлен мой взгляд.

— Значит, у нас есть новый подозреваемый?

— Даже два.

— Ого! Пытаешься реабилитироваться за свой вчерашний провал?

— Вроде того. В общем, есть у них тут один странный дед…