Отряд «Сигма». Книги 1-6

За коротким пандусом, ведущим вниз, начинался длинный тоннель, круглый в поперечнике, достаточно просторный, чтобы по нему мог ходить состав метро. Под ногами лежали бетонные блоки; над головой тянулись ряды люминесцентных ламп, а также переплетение труб и кабелей. Грубо обработанные стены из железобетона, усиленного стекловолокном, придавали тоннелю сходство с пещерой.

Пейнтер успел ознакомиться с планом хранилища. Все было устроено очень просто. Тоннель уходил вниз на пятьсот футов и заканчивался тремя огромными бункерами для семян, каждый из которых был закрыт своим отдельным герметическим шлюзом. Помимо этого, подземный комплекс включал в себя лишь несколько административных помещений, расположенных рядом с бункерами.

Навстречу донеслось эхо голосов. Далеко впереди показался яркий свет.

Проходя по тоннелю, сенатор Гормен тихо промолвил, указывая рукой на стены:

— Ивар был одним из главных спонсоров строительства этого хранилища. Он твердо убежден, что необходимо сохранять естественную биологическую диверсификацию мира. На его взгляд, все остальные подобные хранилища являются несовершенными.

— Это я уже понял. Человек, который стремится держать все в своих руках.

— Однако в данном случае Ивар, пожалуй, прав. В мире насчитывается свыше тысячи хранилищ семян, но большинство из них уязвимы. Государственный семенной фонд Ирака был разграблен и уничтожен. То же самое произошло в Афганистане. Хранилище разорили талибы, которым были нужны не сами семена, а пластмассовые контейнеры. И другие хранилища такие же незащищенные. Плохая организация, нестабильная экономика, устаревшее оборудование — все это факторы риска. Но главное — это отсутствие понимания самой сути задачи.

— А это как раз то, что есть у Карлсена?

— Хранилище на Шпицбергене — детище Глобального фонда по разнообразию сельскохозяйственных культур. Но как только Ивар узнал об этом проекте, он взялся за дело засучив рукава, оказывая всестороннюю поддержку, как финансовую, так и политическую. — Сенатор потер виски кончиками затянутых в перчатки пальцев. — Я до сих пор не могу сопоставить человека, которого знал, с тем чудовищем, каким он, похоже, является на самом деле. Это никак не вяжется между собой.

Дальше они продолжили путь молча. Пейнтеру показалось, он уловил в голосе Гормена тень сомнения. После первоначального потрясения, вызванного известием о предательстве, потихоньку возвращался назад скептицизм. Но такова человеческая природа. Никому не хочется верить в худшее о своем лучшем друге и признаваться в собственной слепоте и доверчивости.

Впереди показалась группа людей, собравшихся в конце тоннеля. Судя по звукам, там был в самом разгаре торжественный банкет. Вдоль одной стены тянулся ряд ледяных скульптур, подсвеченных снизу и сверкающих хрусталем: белый медведь, морж, копия горы и даже эмблема «Виатуса». У другой стены стояли столы с холодными закусками и кофейный автомат.

Гормен взял бокал с шампанским у проходившей мимо официантки. Та была одета в длинную шубу. На таком мероприятии теплая куртка являлась эквивалентом черного галстука. Два десятка укутанных в зимнюю одежду гостей толпились в тоннеле, однако, судя по количеству прислуги и горам нетронутой еды, народу ожидалось гораздо больше.

Пейнтер догадался, что многих отпугнуло нападение на «Гранд-отель», в котором обвинили террористов.

И все же для банкета, устроенного в каких-нибудь двух шагах от Северного полюса, успех был оглушительным. У микрофона стояло знакомое лицо. Рейнард Бута, сопрезидент Римского клуба, пространно разглагольствовал о необходимости сохранять видовое разнообразие растений.

— Мы находимся в эпицентре генетического Чернобыля. Всего сто лет назад количество сортов яблок, выращиваемых в Соединенных Штатах, превышало семь тысяч. Сейчас же оно сократилось до трехсот. Сортов бобовых было больше семисот. Сейчас их не наберется и тридцати. Всего за одно столетие исчезли семьдесят пять процентов видов растений. И каждый день приносит сообщение о том, что исчез еще один вид. Необходимо действовать без промедления, для того чтобы сохранить оставшееся, прежде чем это будет потеряно навсегда. Вот почему такое значение имеет Глобальное хранилище семян на Шпицбергене, вот почему мы должны собирать средства…

Слушая краем уха речь Буты, Пейнтер отыскал взглядом в толпе Карлсена. Он стоял в окружении двух женщин. Одна, стройная и высокая, с длинными светлыми волосами, прятала лицо под капюшоном куртки. Вторая, в годах, что-то говорила Карлсену на ухо.

— Кто это? — спросил Пейнтер, указывая на женщину, разговаривавшую с Карлсеном.

— Президент совета по народонаселению при Рокфеллеровском центре, еще один член ближнего круга Ивара. Они знакомы друг с другом уже много лет.

Пейнтеру было известно про совет по народонаселению. Этот совет решительно выступал за регулирование численности населения через планирование семьи и контроль за рождаемостью, и, если верить слухам, некоторые его методы граничили с евгеникой.

Неудивительно, что Карлсен был в таких хороших отношениях с президентом совета.