Отряд «Сигма». Книги 7-14

С тех пор как Грей покинул исследовательский кабинет, там произошли разительные перемены. Вся поверхность большого стола была завалена книгами, рукописями, а также картотечными ящиками. Все три устройства чтения микрофильмов вдоль стены светились страницами старинных книг и пожелтевших документов.

Среди этого разгрома доктор Эрик Хейсман и Шарин Дюпре, склонившись над одной картотекой, сообща исследовали ее содержимое. Хейсман успел снять свитер и закатать рукава рубашки. Достав из ящика тонкий обтрепанный листок, он добавил его к общей куче.

— Вот еще одно упоминание Франклина об этом извержении…

Увидев вернувшегося Монка, сотрудники архива оторвались от своей работы.

— Вы ему рассказали? — спросил Хейсман.

— Я решил предоставить это вам. Всю самую трудную работу выполнили вы. А я только заказывал пиццу.

— О чем ты должен был нам рассказать? — спросил Грей.

Хейсман посмотрел на Шарин. Та по-прежнему была в обтягивающем черном платье, однако поверх она набросила длинный белый халат, а на руки надела тонкие хлопчатобумажные перчатки, чтобы удобнее было работать с документами.

— Шарин, почему бы не начать вам? Это ведь ваше прозорливое предположение позволило открыть плотину. И опять же, ваше поколение гораздо свободнее чувствует себя с компьютерами.

Смущенно улыбнувшись, молодая женщина чуть склонила голову, выражая признательность за похвалу, и повернулась к Грею и Сейхан.

— Уверена, рано или поздно мы бы все равно это нашли, однако, поскольку с большинства документов архива сняты цифровые копии, я предположила, что перебирать записи будет гораздо удобнее и быстрее, если мы расширим и обобщим параметры поиска.

Грей едва сдерживал свое нетерпение. Ему не было никакого дела до того, как это было найдено; его интересовало лишь, что это такое. Однако от него не укрылся веселый блеск в глазах у Монка. Несомненно, его напарник кое-что придерживал.

— Мы провели глобальные поиски сочетания фамилий Фортескью и Франклин, — продолжала Шарин, — но результаты оказались нулевыми.

— Такое ощущение, будто все записи были стерты, — подхватил Хейсман. — Кто-то старательно замел следы.

— Тогда я расширила поиски, отбросив Франклина, и перебрала все различные варианты написания фамилии Фортескью. По-прежнему ничего. И наконец, я просто ввела инициалы этого человека. Аршар Фортескью, А. Ф.

Молодая женщина оглянулась на Хейсмана, и тот с гордостью просиял.

— Именно так мы обнаружили вот это. — Он взял со стола несколько пожелтевших хрупких страниц. — Это письмо Томаса Джефферсона своему личному секретарю Мериуэзеру Льюису.

— Льюису? Не тот ли это Льюис, который вместе с Кларком пересек весь континент до самого Тихого океана?

— Он самый, — кивнул Хейсман. — Это письмо Льюису датировано восьмым июня тысяча восемьсот третьего года. Оно было написано примерно за год до того, как двое исследователей отправились в экспедицию. В нем приводятся рассуждения об извержении одного вулкана.

Грей не понимал, куда он клонит.

— Какое отношение имеет ко всему этому извержение вулкана?

— Во-первых, — объяснил Хейсман, — в этих рассуждениях нет ничего необычного — вероятно, именно поэтому письмо не привлекло внимания и не было уничтожено вместе с остальными документами. На протяжении всего своего знакомства Льюис и Джефферсон часто обсуждали различные научные проблемы. Мериуэзер в прошлом служил в армии, однако он получил хорошее образование и проявлял живой интерес к естественным наукам.

Грей мысленно отметил, что то же самое можно было сказать про любого сотрудника «Сигмы».

— Джефферсон и Льюис были близкими друзьями, — продолжал Хейсман. — Дома, в которых жили их семьи и где они родились и выросли, находились всего в десяти милях друг от друга. Джефферсон никому так не доверял, как Льюису.

Монк толкнул Грея в бок.

— То есть если у Джефферсона были какие-то секреты, вот тот человек, с которым он мог ими поделиться.

Хейсман кивнул.

— В этом письме постоянно упоминается один и тот же человек. Фамилия его не называется, он обозначается только инициалами, А. Ф.

— Аршар Фортескью… — пробормотал Грей.

— Очевидно, Джефферсон не доверял бумаге и опасался писать имя этого человека, что полностью соответствует характеру отца-основателя. Джефферсон очень увлекался криптографией и даже разработал свой собственный шифр. Более того, один из его кодов был вскрыт только в прошлом году.

— Этот парень страдал манией преследования, — заметил Монк.

Хейсман бросил на него обиженный взгляд.

— Если тот таинственный враг, угрожающий молодому союзу, о котором упоминал в своем письме Франклин, существовал в действительности, у Джефферсона были на то все основания. Та самая «мания преследования», как вы выразились, побудила его провести решительную чистку армии, когда он стал президентом.

— О чем это вы? — недоуменно спросил Грей.