Отринуть любовь (СИ)

— Что, доволен? — фыркнула она, вырываясь из рук сопровождающих и бесцеремонно усаживаясь в кресло напротив стола.

— А то, — ответил я. — Счастлив.

— А зря, — хмыкнула она. — Меня вытащат.

— Не успеют.

— Сожрешь?

— Зачем мне твои старые кости, — поморщился я. — Есть много других способов с тобой расправиться.

Она демонстративно рассмеялась.

— Напугал, — фыркнула она. — Зачем ты меня сюда притащил? Поговорить захотелось?

— Да, по поводу твоей насыщенной биографии. Хотел бы знать подробности — откуда ты такая взялась да чем еще прославилась, кроме воровства и проституции.

— Зачем тебе это?

— Хочешь на место Вейдра?

— А ты сможешь?

— Теперь да, смогу, — подумав, ответил я. — Ты избавила меня от последних комплексов. Спасибо, кстати. Теперь я гораздо лучше понимаю Анта.

— Что ж… — она покосилась на вошедшего несколько минут назад Шандра. Мой друг придвинул стул поближе, и, развернув его спинкой вперед, сел, положив голову на руки, в ожидании развития событий.

— Я родилась 215 лет назад, в маленьком городке недалеко от Рузанны. Мы с Джилейром близнецы. Дар у нас обнаружился еще в юности. Сильный дар, кстати. Тебе и не мечталось о таком, — фыркнула она. — Кем бы был Рессер Райз, если бы не Ворон?

— Человеком, — ответил я спокойно. — Гораздо более счастливым, чем сейчас. Но ты продолжай хамить, мне интересно.

— А вот профили у нас были разными, — она усмехнулась. — Мы оба учились в школе Эгрох, но я всегда была успешнее его. А потом… Потом случилась катастрофа. Джилейр и его девушка, моя близкая подруга, стали объектом охоты старого Вагабра. Знаешь, я его помню. Бегала по молодости в парк вокруг Эксеры, поглазеть на тряпки знати. Холеная такая мразь, красавчик голубоглазый, изящный, улыбчивый… Очаровашка. Он напал на них в лесополосе севернее Эксеры, как раз неподалеку от нашего городка. Они там гуляли… Девушка умерла, он ее выпил — шею перекусил, лицо разорвал, грудь… Я видела, как ее принесли… — она замолчала, и за маской циничной авантюристки вдруг проступило что-то от той молоденькой девушки, столкнувшейся когда-то с самой неприглядной частью нашего бытия.

— Брат почему-то остался жив, — продолжила она. — У него была разворочена грудная клетка, сломаны ребра, порваны легкие… Повелевающие говорили, что он не выживет, предлагали усыпить, чтоб не мучился. Моя мать не смирилась — она кинулась к джмаровцам, которые рискнули использовать старый, запрещенный уже тогда способ оживления безнадежных больных. Они создали фантом в Мааре и напоили его кровью. Они говорили, что шансов мало, но у них получилось. Брат выжил.

Шандр удивленно посмотрел на меня, но я уже знал от Ширин о той старой технике школы Джмар, поэтому удивлен не был.

— Потребность поддерживать жизнь с помощью жертв проявилась не сразу, — продолжила Джана задумчиво. — Сначала это был эксперимент. Джилейр высоко поднялся в иерархии школы. Там он, кстати, познакомился и сошелся с Кинэном. Они быстро нашли общий язык, а когда Кинэн узнал историю спасения Джилейра, рассказал, что давно ищет способ усилить и расширить возможности как человеческого тела, так и Вечной ипостаси. Они стали экспериментировать вместе. Я очень быстро оказалась в постели у Кэйна — он, когда хочет, умеет быть очаровательным. Он-то и предложил мне создать мой слепок-образ, поместить его в Маар и попробовать подпитывать его кровью. Первым моим донором стал он сам — из любопытства. Ему хотелось посмотреть, насколько при этом изменятся мои способности.

А они действительно изменились, — Джана мечтательно улыбнулась. — Возросли, так же, как и физическая выносливость, и привлекательность. Я заметила, что перестала стареть. Постепенно и я, и Джилейр научились не убивать во время таких ритуалов. Оказалось, достаточно научиться вытягивать и впитывать чужие силы, и лучшим способом сделать это стал секс. А кровь… кровь тоже требовалась, но реже — только тогда, когда мы чувствовали, что силы на исходе, что нам требуется нечто большее, чем питательный коктейль из чужих эмоций. Тогда мы с ним находили, так же, как и Кольер, кстати, молодую, сильную, полную жизни и упрямства жертву, одну на двоих. Чтобы усилить выход энергии, требовалось умерщвлять ее медленно, дать ей побороться, подсунуть ей надежду… постепенно мы научились длить агонию, выкачивая из нее все до последней капли.