Отрочество 2

У меня от этих переглядываний будто пуговица верхняя расстегнулась на душе, и снова – любимый город, а не променад зоопарковый на потеху полупочтеннейшей публики. А воздух-то, оказывается, вкусный! Морем Одесса пахнет, портом, листвой увядающей. Фирой.

«- Ах, Одесса, жемчужина у моря…» - замурлыкало у меня в голове.

- А мы вот… - выглянул вперёд Мишка из-за тёти Песинова плеча, - с Котярой.

И глаза такие виноватые-виноватые, и в тоже время – отчаянные. Я сразу и понял – случилось что-то, да такое себе непростое, что расхлёбывать будем долго, и всем кагалом притом.

Засели в мастерской моей полуподвальной, на поговорить. Женщин в такое не втравляем, потому как даже самые лучшие из них - всё равно бабы! У них язык отдельно от разума, да и переживают сильней нас, мужчин. Так что и нечего тревожить!

Мишка с Котярой уже накормлены, отодрались в тазу проволочной жёсткости мочалками опосля путешествия то третьим классом, то под вагонами, потому и не второпях разговариваем.

- … ну и, - взгляд у Мишки виноватый, - рука сама за револьвер, вот…

- Не винись, - сразу делаю отмашку, - никто бы из нас мимо не прошёл, потому мы и побратались.

Вижу краем глаза, как еле заметно вздохнул Котяра, ссутулив плечи и закусив губу. Ну… с ним потом поговорю. Он на Хитровке вырос, с титешного возраста и не такое видел как само собой разумеющееся. Привык! Чудо, что вообще человеком остался, с которым дружить не зазорно.

- Ещё один брат появился, значица? – порадовался светло Чижик, - Дельно! Прирастаем!

Мы засмеялись негромко, переглядываясь без слов, и как-то так легко на душе стало! Да, проблемы. Но новый, пока ещё не виденный, но уже любимый брат – это здорово!

- Што сбегли без оглядки, то и правильно, - одобрил я их поступок, - Ты, Котяра, молодец большой, верно сделал. Калуны эти, и вся нищая братия, они долгой памяти не имеют, и разум у них – стайный!

- Порешаю… хм, вопрос, - я задумался над решением проблемы, склоняясь всё больше к жёсткому варианту. Посоветуюсь с Сэменом Васильевичем, но… но попытку даже не убийства, а изуродования Мишки, оставлять нельзя.

С убийством они не то чтобы в своём праве… но скажем так, рядышком где-то. А уродование такое… нет, нельзя прощать. Ответить надо, образцово-показательно.

Сэмена Васильевича ждали к ужину, и он таки пришёл. Поцеловав руку раскрасневшейся хозяйке дома, пожал нам, и снова сделал многозначительные глаза на тётю Песю. Та в ответ закраснелась ещё сильней, и застесняла лицо за полотенцем.

- Я таки понимаю, шо у нас скоро образуется новая ячейка общества? - поинтересовался я у Фиры громким шёпотом.

- Ой! – отмахнулась от мине полотенцем тётя Песя, не дав дочке сказать своё мнение за маминого хахеля, - зачем портить браком такую хорошую дружбу?!

- Я таки за, - вздохнул Сэмен Васильевич, - но Песя видит слишком много сложностей там, где их и без того есть!

Песса Израилевна поделала бровки, но отмолчалась, а мы не стали лезть в чужие тараканы.

- Ты всегда так легко с русского на одесский перескакиваешь? – поинтересовался тихохонько Котяра, усаживаясь за накрытый стол.

- Хм… даже и не замечаю перескока, - признался я честно, - просто р-раз! И будто по щелчку, под собеседников подстраиваюсь, да и мысли в ту же сторону ускакивают.

- Ой… - часом позже сказал я, отваливаясь от стола и отчаянно борясь с желанием расстегнуть пуговицу на брюках, - оставлю немножечко места для сладкого.

- Да расстегни ты их, - поняла почти тёща мои мучения, - или я буду думать, шо плохо тибе накормила, и не спать всю ночь, переживая за свои таланты хозяйки!

- Таки да, - согласилась с мамеле Фира, сдерживая улыбку, - бруки на подтяжках и потому не спадут, а если ты мине и нас внезапно застеснялся, то сделай этот жест на веранде, куда вы собрались поговорить и покурить.

Нарочито молдаванский говор Фиры, имеющей весьма грамотную речь по своему хотению, несколько разрядил нас и обстановку. Расположившись на веранде, поведали Сэмену Васильевичу о делах непростых, а местами так даже и сложных, поглядывая иногда на женщин, хлопочущих на кухне.

- Пф, - сделал он губами, выдохнув следом клуб раскуренново дыма, - это проблема не из тех, которые не решаются, но из-за настойчивого интереса полиции придётся делать всё аккуратно и через деньги.

И на мине глазами. Киваю в ответ, и Сэмен Васильевич несколько секунд меряется со мной взглядами. Понимаю ли? Понимаю…

Последствия осознаю, принимаю, и как именно прошу проблему решить – тоже. Не только и даже не столько он. Иваны знакомые, Лев Лазаревич… жёсткий будет ответ, очень жёсткий.

И недешёвый, да… притом сугубо за мои деньги. Не потому, что у них жадность, а потому что - равные права. Партнёрство.

Решать же свои проблемы за чужие деньги, это признать чужое старшинство, со всеми втекающими и вытекающими.

Наши переглядывания если кто понял, так только Котяра. Браты, они хоть и ориентируются на Хитровке, но глубоко в эту грязь погрузиться им не даю. Незачем.

- Порешаем, - согласился расслабившийся Сэмен Васильевич, - Сами-то что?