Отрочество

Ну и ответно – про бытие меннонитов Одессы. Кто, как с кем… детально. В письме не всякое и опишешь, а хочется иногда ерунду совсем узнать.

А ещё – чем Одесса жидовская дышит. Кто, с кем… Понимаю, важно – как ни крути, а деловые интересы пересекаются, и дополнительный источник информации в виде меня никак не лишний. Мало ли, но вдруг да всплывёт где-то што-то важное?

***

Старая Хайфа – коробки каменные, понатыканные чуть ли не как попало. Сверху кажется, будто это кубики, разбросанные в огромной песочнице, да так и не собранные ребёнком-великаном.

Редкие богатые дома имеют слабо выраженную четырёхскатную крышу и што-то навроде лоджий на верхних этажах. На фоне остальных домов-коробок, стоящих здесь, если судить по облику, чуть не с каменного века, смотрятся такие дома вызывающе. Нарочито. Ишь, выпендрились! Не такие, как все!

Проходы извилистые, неширокие, в проулках часто расходятся впритирку. Хватит, штобы пройти с вьючным верблюдом или ослом, но нормальная повозка почти нигде не проедет. А если и проедет, то прохожим нужно будет в дома вжиматься.

Стены обычно небелёные, трещиноватые исторические камни торчат самым вызывающим образом, часто раскрошенные. Окошки редкие, расположены высоко, забраны деревянными ставнями. Крыши плоские, и на них постоянно сушатся то фрукты, а то и одежда после стирки.

Иногда взмемекивают вызывающе козы. Вот так идёшь по улочке, а над головой…

– М-ме-ее!

… и всегда – так противно, будто селекцию проводили именно по этому критерию, а не по шерстистости или молочности. Но противно – ладно.

Скотина эта такая вредная, што норовит подкрасться и взмемекнуть в самое ухо, и глаза потом ехидные такие, што сразу верится – отродье дьявольское, никак иначе! Такое в них сладострастие выражено, такая радость от пакости сделанной, што и не описать.

Народ здесь живёт неспешный, вечно будто с ленцой. Поговаривают, што дескать, под жарким солнцем Палестины иначе и нельзя, но даже когда лето давно закончилась и спала жара, местные не ходят, а ползают сонными мухами по остывшему говну.

Одежды такие, што будто из глубины веков, от далёких предков в неизменности дошли. Со всеми заплатами и молевыми поеденностями, да кажется иногда, што у некоторых – со следами вытирания жирных рук каким-нибудь достопочтенным предком. И берегут эти жирности от предков, не стирают.

Понимаю, што кажется, да и вообще – иллюзии. Земля эта такая, што наяву иногда грезится.

Вот так идёшь, и всё кажется, што за углом – век этак двенадцатый, а может и вовсе – библейские времена. И выйдет какой-нибудь Илия навстречу, и устремит навстречу очи гневные, и скажет…

– Георг! Чуть мимо не прошёл, заходи! – добродушный эльзасец в бурнусе вышел из ворот, как нельзя более библейский и аутентичный.

На моё восторженное замечание щурится довольно, оглаживая бороду. Типаж абсолютно европейский, но переоделся, и поди ты! Персонаж из Ветхого Завета, притом из значимых. Вертится в голове, вертится... никак не ухватить. Пророки, цари, грозные воители. Колоритен!

– Шесть раз уже фотографировали, – похвастался он, и положил массивную лапищу на торчащий за поясом здоровенный кривой кинжал, сделав грозное выражение лица, – один раз на арабском говорить пытались, за шейха приняли.

И хохоток гулкий, как из винной бочки. С запашком.

– Я решительно настроен отыграться, – доверительно сообщает мне Франк, пропуская наконец во двор.

Игра с самого начала пошла тяжело, противники подобрались мне под стать. Не скучающая полубогемная публика, заливающая в глотки алкоголь и пудрящая носы кокаином, а мать их ети, французские военные как костяк играющих.

Вроде как в отпуске, но отпуск этот, судя по всему, по линии французского Генштаба. Очень уж аккуратно держатся, хотя если судить по нашим военным, это должен быть такой разгуляй, што чуть не с голыми пьянками и вытьём на луну с четверенек. А эти пьют, да себя помнят.

Парочка торговцев из САСШ, грек-нувориш с напомаженной сверх меры головой, да уругваец с вечно расширенными глазами и ломаными движениями наркомана со стажем –доноры для французов.

Выиграв в общей сложности полсотни франков монетами десятка стран, покинул игру, сославшись на головную боль. В карты я играю не для удовольствия, а штоб выиграть. До шулерства не опускаюсь… пока. Ну и опаска, што если вдруг што, то сразу на всю Европу ославиться могу.

Деньги есть, и вроде как даже немало, ежели по российским меркам. А здесь маловато будет. По приезду высокой особы взлетели цены, да опускаться и не думают.

Сперва кайзер со свитой, да журналисты. Потом – «вроде как журналисты» и просто – опоздавшие. Туристы, осознавшие внезапно для себя, што Палестина-то, оказывается, вполне себе туристическое направление! И им надо сюда, вот прямо сейчас.

Военные в отпуске и «вроде как» в отпуске. Дельцы, раскормленными лощёными пасюками рыскающие по Палестине в поисках возможностей. Урвать!

Цены – в разы! Жильё, еда, услуги проводников, те же фотоаппараты и практически всё, што только можно припомнить. В два, три, пять раз.