Отрок. Внук сотника.

Никифор, и слыхом не слыхивал о таком звере, как авторское право, но наживу чуял нутром и своего не упускал. Торг пошел по новому кругу.

— Хозяин. — Флейтист говорил шепотом, видимо для того, чтобы не услышал Своята. — Напой еще что-нибудь, твоему дядьке торговаться легче будет.

— А тебе-то какой интерес?

— Да ну его, сквалыгу, нам все равно ничего не достанется, только кормежка, а музыку не отнимешь, она всегда с нами. Ну, напой Михайла Фролыч!

— Погоди, подумать надо…

"Почему «Катюша» так сразу прижилась? Вернее, не так. Почему я с «Катюши» начал? Даже не задумался, само как-то выскочило. Значит, подсознательно был готов. К чему? К тому, что поймут и примут? Я, ведь, уже вжился в ЗДЕШНЮЮ жизнь, должен такие вещи чувствовать. Может и чувствую, но не понимаю, а надо понять, иначе промахнусь. Чем «Катюша» отличается от остальных песен, вообще от всей музыки? Блин, консерватории не кончал, на гитаре только «блатные» аккорды знаю…

Тогда заходим с другой стороны: музыка — один из видов воздействия на человека, значит, разновидность управления, причем, напрямую — без посредничества словесного или визуального ряда. Чем воздействие «Катюши» отличается… Ага! Есть две русские песни, которые знают во всем мире: «Катюша» и "Подмосковные вечера". Видимо, они универсальны, в том смысле, что «ложатся» на любой менталитет.

Так что же, "Подмосковные вечера" с ними разучивать? Нет, тут должно быть что-то еще. Когда была написана «Катюша»? Еще до Отечественной Войны — в тридцатые годы. И, сначала, это была вовсе не солдатская строевая песня — ее исполняли с эстрады. Что тогда была за публика? Индустриализация, бурный рост городского населения… Вчерашние крестьяне, мягко говоря, не обремененные знанием мировой музыкальной культуры. То же, что и ЗДЕСЬ. Уже тепло!

Есть методика! Делаем обобщенный портрет слушателя и ищем аналогии между XX и XII веками! Патриархальное воспитание, крестьянский образ жизни, плюс военная тематика представления… Песни гражданской войны! А ну-ка!".

— Так, попробуем! Сначала, ты. — Мишка ткнул пальцем в сторону мужика с трубой. — Раз, два, три, четыре! — Вместе с отсчетом Мишка взмахами руки задал «басу» темп.

Бу-бу-бу загудела труба.

— Теперь ты — Мишка обернулся к «ксилофонисту». — Делаешь так, как будто копыта стучат на галопе: тра, тра, тра.

— Теперь — ты! Ля, ля-ля-ля…

"Белая армия, черный баронСнова готовят нам царский трон.Но от тайги до британских морей

Красная Армия всех сильней!".

— А теперь так: тра-ля, ля-ля, ля-ля…

"Так пусть же КраснаяВздымает яростноСвой меч мозолистой рукойИ все должны мы

НеудержимоИдти в последний смертный бой!".

— А вот ты. — Мишка обратился к одному из парней, играющих на рожках. — Попробуй сделать так: Па-па, па-па, па-пам! — Мишка попытался изобразить звук горна. — И представьте себе, когда играете: скачут по дороге ратники — копыта стучат, оружие звенит, шлемы на солнце блестят. Ну, сначала: раз, два, три…

Музыкантам мелодия явно нравилась, играли, что называется, с душой, Мишка чуть не запел вслух. В том углу, где яростно торговались Своята с Никифором, опять наступила тишина. Когда затихли последние аккорды, первым опомнился Никифор:

— Ха! Да за такую музыку ты вообще бесплатно играть должен и благодарить еще!

— Убивец! С голоду же передохнем! Десятая!