Отрок

Перед наступлением темноты мы ещё успели рассмотреть, как подошедший к напарнику английский крейсер застопорил ход и начал спускать шлюпки, явно собираясь ему помочь. Кстати, в эфире снова стало тихо. «Британцы» перестали его глушить. Видимо, посчитали, что мы не будем кричать на весь мир, что они нас атакуют, мол, у нас и у самих рыльце в пушку. Так и оказалось, оставлять без последствий действия англичан я не собирался и, как стемнело, застопорил ход, велев «Щуке» и «Днепру» приблизиться. В рупор я пояснил свою идею. Только вот меня на дело не пустили, общим советом команды было решено не рисковать моей ценной головой, а то, что она ценная, успели убедиться все.

В общем, мы, дрейфуя, застопорились на месте, а «Щука» без бортовых огней скрылась в ночи. Нам же оставалось только ждать и заниматься ремонтом «Днепра», все механики с «Оки» перебрались на угольщик. Там сейчас аврал, все топки, кроме четырёх, были затушены, шёл ремонт. Однако Васильев сразу сообщил, что быстро судно не восстановить, дня на четыре ремонта, благо нужные запчасти были.

Андрею я приказал действовать так: подкрасться на максимально возможное расстояние и одним снарядом торпедировать крейсер, этой «собачке» хватит и одной мины, чтобы пустить на дно, а потом второй отправить к праотцам миноносец. План, как видите, не замысловат. Ждать было тягостно, но ничего не поделаешь, такова была моя, командира, доля. Кто-то спросит, чего я лезу к этим англам? Так я отвечу: привычка из прошлого мира осталась, а тут они ещё более наглые, вот и получили от меня на рефлексе, останавливаться я не умел, раньше чморил их и сейчас буду. Воевать с целой державой, конечно, у меня не получится, силы неравны, загоняют, но я постараюсь. Вот только свидетелей лучше не оставлять, а раз их нет, как и улик, значит, и дела нет. Правда, англы особо на такие мелочи внимания не обращают. А в принципе я знал, как прекратить это преследование. Убрать тех, кто отдаёт приказы, сидя в роскошных креслах Лондона, вот и все дела. Устрою охоту на их лордов и банкиров: или они, или я. Но это на крайний случай, если не отстанут.

Ну да ладно, это дело будущего, пока мы ещё серьёзно не сцепились друг с другом, посмотрим по результатам этого ночного рейда «Щуки». Да и как Русско-японская война пройдёт. Но то, что англы продолжат мне гадить, это сто процентов.

Что «Щука» вышла на позицию, я понял по появившейся морзянке, забивающей эфир. Мы взяли на вооружение этот способ глушения эфира у англов. Почти сразу на горизонте замелькали прожекторы, видимо, те поняли, что это значит, но тут мелькнула на горизонте вспышка. Ага, одна торпеда есть. Потом было ещё несколько вспышек, и едва слышно донеслись артиллерийские раскаты. Чуть позже всё стихло. А мы всё ждали, всматриваясь в темноту. Команды всех трёх судов желали поквитаться с британцами за их попытки потопить нас, за раненых и двух убитых, так что никаких сомнений в законности содеянного или чего-то подобного не было. Око за око – моряки и солдаты от души исповедовали эту поговорку.

Вдруг радист, рядом с радиорубкой которого я стоял со своей подзорной трубой, снял наушники и передал:

– Морзянка из эфира пропала. Егор передаёт с «Щуки» такой текст. «„Днепр“, усиль ходовые огни, я тебя теряю из виду».

Это было что-то вроде шифра, мало ли где неподалёку идёт какое судно, которое может уловить наши переговоры. Текст означал: дело сделано, крейсер потоплен, миноносец тоже, подходите сюда. Бросать место боя «Щуке» я запретил, вдруг кто из британцев выжил, цепляясь за обломки, а мне живые не нужны. Так что сейчас команда яхты освещала прожекторами воды вокруг и звучали выстрелы. Они сами решили: или они нас, или мы их. Сейчас карта легла нам, но могло повезти и им. Нам ведь реально повезло: если бы не сбили трубу у миноносца, то всё, потопил бы он нас, как нечего делать.