Отсчет свидетелей

— Автобусы всю ночь ходят, — не сдержал радости Гурьев. — С этим проблем никаких! Что, можно?

Валерка уже поставил одну ногу на землю, высунувшись из машины. Я сделала еле уловимый кивок головой, но Гурьеву этого было достаточно. Валера торопливо вышел из автомобиля, открыл дверцу с моей стороны и даже галантно подал руку. Попрощавшись с Костей, мы пошли к подъезду, завернув за угол.

Тут-то мы и столкнулись с Володькой, который, оказывается, ожидал меня у подъезда, нервно расхаживая из стороны в сторону.

— Ира, ты где так долго пропадала? — строго спросил он и уже более любезным тоном поприветствовал Валерку, к которому относился хорошо.

— Эх, Володя, где мы только не были, — выручил Гурьев. — Сейчас все доложим. Только не здесь…

— Ах да, конечно, проходи, Валер, — переключился на Гурьева муж, открывая дверь подъезда.

По лестнице мы поднимались молча, и я почему-то опять вспомнила о Покровском, труп которого, может быть, до сих пор еще подвешен на крюке у потолка. Поежившись, я прошептала шедшему чуть впереди мужу:

— Володя, а я труп видела.

— Чей? — обернулся он ко мне. — Если ты будешь до полуночи шляться, то, ей-богу, однажды увижу где-нибудь в кустах и твой… трупик.

— Да ты что! Мы же с Шиловым были!

— Ах с Шиловым?! Значит, я тут себе места не нахожу, обзваниваю всех, кого знаю, а ты с ним катаешься! — возмутился Володька.

— Прекрати, — взяла я его за рукав. — Люди уже спят.

— Да я тоже с ними был, — радуясь неизвестно чему, подтвердил Валерка. — Володь, ты зря так кипятишься.

Мы дошли до нашего этажа, и муж, молча открыв дверь, пропустил вперед сначала Гурьева, потом прошел сам, а следом за ним и я.

— Нормальный муж жену бы и на порог не пустил, если бы она с работы в полночь приходила, — пробурчал Володька, сбрасывая ботинки в прихожей.

— А ты не нормальный муж, а любящий, — канючила я, расстегивая пряжку на туфле, и добавила: — И любимый.

Уже в прихожей ощущался запах вкусного ужина, поэтому я нетерпеливо прошла на кухню и заглянула в кастрюли и сковородку на плите. Так! Картошечка готова, но запах не от нее. Заглянув в духовку, я обнаружила слегка остывшую курицу, которая зажарилась до коричневой корочки. Просто и со вкусом!

— Есть хочется ужас как! — нетерпеливо сказала я.

— Сначала руки вымой, — приказным тоном отозвался Володька.

Я послушно поплелась в ванную, вымыла с мылом руки на радость Володьке. Валерка же воспользовался раковиной в кухне.

Через несколько минут мы уже сидели все вместе за столом. Володя расставлял тарелки и чашки, а затем водрузил на стол курицу в румяной корочке.

— Ба! — не удержался от восхищения Валерка. — Такое даже в ресторане не попробуешь!

— Чего же тут такого? — смутился Володька, разрезая сочное мясо ножом и заметно добрея. — Налетайте!

Валерка без стеснения отхватил себе одну из ножек и наложил в тарелку картошки. Мне достались крылышки, которые я любила больше всего. Проголодались мы с Гурьевым ужасно, поэтому уже через четверть часа от курицы остались только косточки и один небольшой кусочек, который никто из нас не решался положить себе в тарелку. С набитым ртом Валера рассказывал мужу о наших злоключениях. Володька слушал не перебивая и только искоса поглядывал на меня. Ничего, через полчасика он сам сделает первый шаг, тогда и поговорим!

— А уже за полночь, — намекнул Гурьеву Володька, посматривая на часы.

— Можно расценивать это как просьбу удалиться? — уточнил Валера. — Мол, поужинал и вали отсюда, а то завтра работать надо.

— Всем завтра работать, а сейчас уже спать пора, что-то я сегодня устала, как никогда! — зевнув, сказала я. — А тебя мы не гоним, просто ты позже уже не доберешься до дома. У нас транспорт, сам знаешь, как ходит.

— Знаю, — вздохнул Валерий. — Но уходить из вашего уютного гнездышка ужас как не хочется.

— Не-е! Ночевать ты не останешься! — Я уже догадалась о намерениях Гурьева. — Так что давай собирайся!

— Даже и чай не попили, — возмутился Валера и взял в руки полную чашку, ему предназначенную.

— Вот допивай и иди, — повелительно сказала я. — Валер, я бы на твоем месте совесть имела, все-таки в гостях так не задерживаются.

Мое замечание не смутило Гурьева: ведь он чувствовал, что я не испытываю к нему неприязни, и если настаиваю на его уходе, значит, и в самом деле хочется спать. Допивая свою чашку чая как можно медленнее, Гурьев обсудил с Володей самые разные темы, начиная от прелестей семейной жизни и кончая футбольными новостями. Когда же сделал последний глоток, я строго посмотрела на него, и он встал, направившись к выходу.