Меттер Израиль Моисеевич

Оценщик

Израиль Моисеевич Меттер

Оценщик

Я из мебельного, - сказал Карев. - Вы приглашали оценщика.

Пожилой осанистый мужик впустил его в квартиру. Карев снял свое вымокшее пальто, пристроил его с краю просторной вешалки. И мокрые калоши скинул у самых дверей.

В прихожей было чисто. Хозяин повел его по комнатам, показывая мебель.

Вещи были малоинтересные: платяной шкаф, ясеневый, требующий ремонта, письменный стол, дубовый, с тумбами, кресло, правда, ценное, вольтеровское, на любителя - если его привести в порядок, то оно пройдет в магазине хорошо, быстро. Это кресло Карев не стал особо осматривать, только кинул на него боковой взгляд, вроде оно и не привлекало его вовсе. А шкаф, стол и еще кое-какие случайные мелочи он исследовал подробно, перечисляя вслух их недостатки.

Однако хозяин квартиры и сам не выражал какого-нибудь острого интереса к оценке своей мебели. Он сказал:

- По мне, стояли бы они тут до самой моей смерти. Да вот дочка с мужем надумали заводить новый гарнитур.

- Но вы уполномочены продавать эти вещи? - спросил Карев. Он устал, это была седьмая квартира за сегодняшний день.

- А кто меня уполномочит? - сказал хозяин. - Мебель моя, хочу продам, хочу - сожгу.

По давней привычке, уже ненужной сейчас, Карев взглянул на него внимательней, прикидывая, что за человек. Ни к каким выводам Карев не пришел - человек как человек. Пенсионер, наверное. Может, отставник, хотя вряд ли.

Да на кой мне черт все это теперь знать.

Поскрипев дверкой шкафа и подвигав перекошенными ящиками письменного стола, чтобы еще раз продемонстрировать их изношенность, Карев назвал цену вещей.

- Окончательно? - спросил хозяин. - Окончательно, - сказал Карев. - А кресло? - С креслом - проблема. Не пойдет оно у нас, наверное. Громоздкое. В новые дома его вносить через окно. - Ну и бог с ним. Я его на помойку выставлю. Добрые люди подберут. - Зачем же на помойку? Десятку могу предложить.

Так они и сговорились. Карев пометил на бумажке все согласованные цены, записал телефон магазина - завтра с утра можно справиться, когда машина придет за мебелью. Внизу он расписался.

Хозяин взял в руки бумажку, всмотрелся в роспись и спросил:

- Это у вас какая буква стоит? - Буква "Я", - ответил Карев. - Меня зовут Яков Степанович. - Понятно, - сказал хозяин. - Здравствуйте, Яков Степанович. - Здравствуйте, - сказал Карев.

- Дай господь памяти, - задумался хозяин. - Под какой же фамилией вы меня последний раз брали?.. Серегин я тогда, кажется, был. - Серегин, Антон? - быстро спросил Карев. - Убей - не помню, может, и Антон... А я вас сразу признал, Яков Степанович: еще вы пальто снимали в прихожей, я подумал - ищет кого-нибудь Яков Степанович. Только не мог взять в толк, зачем вы ко мне-то пришли. Я ведь этими делами с войны не занимаюсь. Серегин засмеялся. - А под оценщика вы здорово ловчите. Не знавши, не различишь.

Карев сказал:

- Уволился я из милиции, Серегин. Пятый год работаю в мебельном комиссионном. - По болезни?

- Да нет, здоров я. А ты-то на пенсии? - Сто целковых дали. Не жалуюсь... Дочка у меня кончает торговый техникум, зять - экономист. Жить можно, Яков Степанович. Спасибо вам - дали мне тогда чистый паспорт.

- А у тебя почему такая большая пенсия? - спросил Карев. - Ты где работал последнее время? - Шофером-дальнорейсовиком. Водил МАЗ. - Калымил небось?

- Сказать по совести, случалось. Но не рядился, брал, сколько дадут. Создавал людям удобство... А вы правда уволились, Яков Степанович, или шутите? - Правда. Серегин покачал головой.

- Такой были работник, это ж поискать! Вы нашего брата разматывали будь здоров. Известно было: раз попался к Кареву - колись до пупа... По собственному желанию ушли? - По собственному.

- С ума сойти. Вы ж на сегодняшний год уже, наверное, полковник были?

- Майор, - сказал Карев. - Не в званиях дело, Серегин.

- Как посмотреть, - сказал Серегин. - У меня было звание - жулик. А нынче - водитель первого класса. Две большие разницы... Он дотронулся до локтя Карева. - Яков Степанович, сделайте мне уважение: такого человека встретил, охота посидеть с ним. У меня поллитра настояно на калгане, я не алкаш, но раз выпал такой случай...

- Это для чего ж, на калгане? - спросил Карев. - Для желудка.

На улице лил дождь, Карев устал, ему все надоело. - Ладно, - сказал он. - Отметим встречу.

Они пошли на кухню.

Серегин усадил гостя за стол, а сам принялся хозяйничать.

Делал он это суетливо, радостно, но умело. Собрав на столе тарелки, вилки, ножи, он не положил их навалом, а расставил два прибора друг против друга и даже расстелил подле них бумажные салфетки треугольничком.

Поколдовав у плиты, он вынул теплое жаркое в латке, достал из холодильника колбасу, соленые огурцы, сыр.

Карев посмотрел на запотевший графин с коричневой водкой.

- Тут, Серегин, не пол-литра - граммов восемьсот.