Отшельник 2

Самарин тоже заинтересовался подозрительными завываниями и очень быстро обнаружил, что это и не вой вовсе, а крики восторга любимовских ополченцев, увлечённо и самозабвенно грабящих палатки участников фестиваля. С точки зрения жителя пятнадцатого века – богатство невиданное и неслыханное. И пусть в Любимовке на фоне остальных живут сущими боярами, пользуясь зажигалками, керосиновыми лампами и фонариками на батарейках, имеют в печках чугунные дверки и задвижки… Сами печки сложены из кирпича, а не привычные глиняные мазанки на каркасе из ореховых прутьев, да топятся по белому. Да что говорить, если в каждой бане чугунный котёл!

Только это всё своё и давно привычное, а в палатках чужое и новое, что подразумевает особую ценность. Там и спальные мешки, и алюминиевые котелки, и термосы, и бутыли с экологически чистым хлебным самогоном, и топоры, и пилы, и ножи. Как пройти мимо бесхозного богатства? Вот ополченцы и не прошли мимо сокровищ, начисто забыв о поставленной задаче.

Самарин опять достал телефон и набрал номер Филина. Любимовский староста настолько освоился в двадцать первом веке, что уверенно пользовался мобильной связью и интернетом.

– Филин, твою мать, какого хрена?

– Алло, княже?

– А ты что, от Папы Римского звонка ждал?

– Это проверка связи, княже, – откликнулся любимовский староста. – А ежели ты про тех красных, так их уже водилы повязали. Представляешь, избили какими-то странными кистенями и повязали.

– Водителей всего четверо.

– И по два грузчика в каждой машине, итого ровно дюжина. Красных всего восемь человек было. Или тебе ещё кого-нибудь наловить? Это мы запросто.

– Нет, другие не нужны, – Андрей Михайлович отключился и стал наблюдать за развязкой увлекательнейшего действа.

Охваченная паникой и лишённая лидеров толпа больше не напоминала воинское подразделение, превратившись в жалобно блеющую овечью отару. Так часто бывает, когда охамевшие от безнаказанности люди встречают решительный и агрессивный отпор и теряются. Сдуваются как воздушный шарик, или лопаются как наполненный водой презерватив, сброшенный на асфальт с девятого этажа. Пшик, шлепок, брызги… но внутри нет стержня, делающего конструкцию прочной.

Щёлкают кнуты, летят в разные стороны клочья псевдорусских зипунов с Али-экспресса на синтепоновой подкладке. Люди бегут прочь, но упираются в стену щитов, выстроенную на дороге купцами и их охранниками. Над стеной взлетают дубинки, обитые войлоком специально для таких случаев – недоразумения с конкурентами происходят довольно часто, и решать каждый конфликт смертоубийством… Это как-то не по-людски. Мягче нужно быть с людьми и добрее.

И тут активисты «Горящих рябин Нечерноземья» и примкнувшие к ним любители бардовской песни сломались окончательно – бросились в лес по обе стороны от дороги, где за полосой утоптанного снега сугробы по пояс, а в низинах вообще в человеческий рост. Зато туда не сунутся страшные толстомордые бородачи, напоминающие воспитывающего своих кукол Карабаса-Барабаса.

Часть беглецов пробиралась к спасительному лесу через заставленную аппаратурой фестивальную сцену, и кто-то случайно включил фонограмму, непонятно каким образом оказавшуюся среди бардовских песен.

Люди гибнут за металл,За металл.Сатана там правит бал,Там правит бал.

И опять интерлюдия

Нижний Новгород. Улица Кащенко, 12а. Нижегородская областная психоневрологическая больница № 1 им. П.П. Кащенко"(ГБУЗ НО "НОПНБ № 1").

– Дмитрий Юрьевич, – в голосе заведующего отделением ясно чувствовалось отчаяние. – Но почему из Владимирской области везут к нам? У меня всё забито, и даже в коридорах койки ставить уже некуда. Хорошо ещё, что не буйные.

Главный врач больницы тяжело вздохнул:

– Во Владимире тоже забито, вот к нам и везут. И на Ульянова, и на Июльские Дни… Там на фестивале массовое побоище с массовыми галлюцинациями и параноидальным бредом. Такие масштабы, Олег Евгеньевич, что впору вводить режим чрезвычайной ситуации.

– Фестиваль? – на лице заведующего отделением появилось понимание. – Тогда это наркоманы, что тоже не совсем по нашему профилю.

– Нет, коллега, – главврач помотал головой, – анализы показывают отсутствие наркотиков. Так во всяком случае утверждают владимирцы, а у нас результаты пока не готовы.

Заведующего отделением выдернули в больницу из отпуска, прямо с чемоданов, на которых он сидел в ожидании самолёта в тёплые края к ласковому морю. Настоение было, мягко сказать, в несколько раз хуже плохого, и Олег Евгеньевич с трудом вникал в суть происходящего.

– Если не наркотики, то что?

Дмитрий Юрьевич многозначительно поднял палец:

– В соответствующих органах предполагают разовое применение психотропного вещества, разлагающегося в организме за считанные часы, и вызывающего однотипные массовые галлюцинации.

– Однотипные? – удивился Олег Евгеньевич. – Что-то я не припомню такого в своей практике.

– Да, это будет интересно, – согласился главврач и поинтересовался. – Вы же пишете докторскую, Олег Евгеньевич?

– Да, почти готова. Ещё пару лет, и можно защищаться.