Отшельник

Полковник вздрогнул от неожиданности и обернулся на знакомый голос. Михалыч стоял в неслышно распахнувшихся воротах и улыбался в седую бороду.

– Замечтался?

– Есть немного, – смущённо признался Северюгин. – Места у тебя к мечтаниям располагающие.

– Что есть, то есть, – кивнул любимовский отшельник. – Заказ привёз?

– Ага, аж рессоры чуть не наизнанку вывернулись.

– Это хорошо, что привёз. Эй, боец, подгоняй таратайку к сараю. Там место приготовлено, выгружай аккуратнее.

– Да я…

– Потом на полочке слева от ворот банку заберёшь.

– Да я бы и так разгрузил, Андрей Михайлович! – повеселел сержант и завёл машину.

– А мы с тобой, Дима, чайку попьём, – Михалыч мотнул головой в сторону резного крылечка. – Или чего покрепче?

– Так даже лучше, – согласился полковник. – В прошлый раз что за настойка была?

– Понравилась?

– Не то слово, Михалыч! От супруги за неё отдельная благодарность.

– Будет тебе настойка. А сейчас, Дима, колись, что за проблему с собой притащил?

– Так заметно?

– По всей морде крупными буквами.

– Понимаешь… – полковник помолчал, подыскивая нужные слова. – Понимаешь, Михалыч, японец тут один нарисовался по рекомендациям с самого верха.

– Нахуй японца.

– Михалыч…

– Или к ветеринару.

– Богатый японец. Очень даже богатый.

В доме Северюгин демонстративно не заметил висящий на крючке у двери автомат Калашникова и сел за стол. Поёрзал, устраиваясь на жёсткой деревянной лавке, и ткнул пальцем в потолок:

– С самого верха настоятельно рекомендовали.

Андрей Михайлович недобро усмехнулся:

– Чем выше рекомендатель, тем шире у него пасть и ненасытнее утроба. Нам хоть что-нибудь останется от их интереса?

– Там, – палец полковника ещё раз указал в потолок, – там согласны на десять процентов.

– Неужели наелись?

– Вопрос политический, Михалыч.

– Ладно, политику в задницу. Губеру сколько?

– Мне и Евгению Леонидовичу по одному проценту.

– Стало быть, двенадцать. Почти как подоходный налог. Японец точно богатый?

– Миллиардер.

– Тогда заплатит половину того, что у него есть.

– Не заплатит.

– В гробу карманов нет.

– Зато они есть у наследников.

– Вот наследники пусть его и попробуют вылечить.

– Нет, Михалыч, – помотал головой полковник. – Он же самурай – зубы стиснет и сдохнет, но семью без денег не оставит.

– Без денег?

– В их понимании.

– Жадные идут к ветеринару.

– Михалыч…

– Хорошо, десять процентов.

Там, на самом верху.

– Ну что же, весьма разумный список. Не буду спрашивать, зачем это вообще ему нужно, но очень надеюсь на соблюдение договора с нашей стороны.

– Да он сумасшедший?

– И что?

– Зачем в лесу обрезки рельсов Б/У длиной не более одного метра? Это я цитирую!

– Да пусть хоть в Клязьму с берега бросает. Если человек готов отдать такую кучу денег за старые рельсы, то государство обязано предоставить ему эти грёбаный рельсы! Не на блядей в Куршавеле тратит, а вкладывается в экономику своей страны. Это вы считаете сумасшествием?

– А если?

– Даже не думайте! Здоровье потом в аптеке покупать? Мне семьдесят лет, между прочим, и если отшельник обидится…

– Но мы можем…

– Не можем! Хрен знает как оно там работает, и будет ли работать потом, когда кто-то очень жадный сунет туда своё свиное рыло.

– А охрану…

– А охрану усилить.

Глава 1

– Кукушка-кукушка, сколько мне жить осталось?

Врач-кардиолог Вадим Петрович Кукушкин, внимательно изучающий ленту кардиограммы, покачал головой:

– Неправильные у вас шутки, Андрей Михайлович.

– Ну уж какие есть. Что там у меня?

– А что может быть после второго инфаркта? – врач с раздражением отбросил бумагу. – Курить так и не бросили?

– А смысл?

Кукушкин фыркнул рассерженной кошкой:

– Вы ещё скажите, что с работы увольняться не собираетесь.

– Как вы угадали, Вадим Петрович?

– Да насмотрелся на таких, – досадливо поморщился врач. – Работа и городская суета с гарантией вас убьют, Андрей Михайлович.

– Предлагаете бросить всё и уехать в деревню, к тётке, в глушь, в Саратов?

– Зря иронизируете. Свежий воздух и умеренные физические нагрузки иногда творят чудеса.

– Только скорая в деревню с опозданием приезжает.

– А она к вам, Андрей Михайлович, уже и в Москве не успеет.

– Умеете вы ободрить, Вадим Петрович.

– Уж извините, – криво улыбнулся Кукушкин.

Наверное, именно эта кривая улыбка заставила военного пенсионера Самарина задать себе вопрос – а что, собственно, держит его в городе? С женой разошёлся двадцать лет назад – тонкая женская натура не выдержала первой же зимовки в заполярном гарнизоне, у сына своя семья и живёт он в Мурманске, дочка с мужем аж во Владивостоке… Отца, правда, навещают. Пусть раз в пять лет, но приезжают сами и привозят внуков, отчего двухкомнатная хрущёвка в Новогиреево превращается в филиал Больницы имени Кащенко, совмещённый с цыганским табором.

Или работа держит? Как бы да… общение, ощущение нужности хоть кому-нибудь и всё такое… Но, с другой стороны посмотреть, перед начальником склада торгующей газовым оборудованием фирмы мелькают одни и те же морды, и они настолько опротивели, что аж скулы сводит. Зарплата? Да хрен с ней, с зарплатой, всё же пенсия есть и на чёрный день кое-что отложено. Может быть, и правда бросить всё?