Отстрел невест

До царского терема шли пешком – так меня уговорили. Впоследствии я был очень благодарен сотнику за эту часовую прогулку. Он постоянно прикладывал снег к лицу, а я хоть протрезвел на морозце. Чёрт побери, как вообще могло такое случиться, чтобы начальника отделения милиции затащили в самый непотребный кабак пьянствовать?! Нет, я не ангел, могу и выпить в хорошей компании… Но ведь не с потенциальными клиентами нашего поруба! Если вспомнить (а воспоминания цветисто-размытые), то едва ли не каждого второго можно было брать и тащить в кутузку. Даже нужно было! Там разберёмся за что, за что – всегда есть… И стыдно за такие мысли, и гадко, но вычеркнуть всё из памяти никак не возможно… Похоже, я слишком зациклился на значимости собственной особы, надо делом заниматься. Делом, тогда на отвлечённые философствования просто времени не останется.

– Фома, давай без обид. Извинения отложим на потом, а сейчас надо поговорить о работе.

– Слушаю, Никита Иванович, – рассудительно кивнул сотник.

– Я хочу, чтобы ты с молодцами провёл тщательную ревизию во всех кабаках, трактирах, барах и ресторанах, где после матча отдыхают участники чемпионата. Мне нужно быть в курсе их разговоров, споров, выяснений отношений, проблем с судейством – короче, всего, что может хотя бы намёком продвинуть нас в поисках кубка. Горожане о краже ничего не знают, а вот… Ты чего это?

– Чего это я?!

– Ты покраснел.

– Да брось, участковый…

– Сотник Еремеев!

– Ой, ну…

– Смотри мне в глаза! В глаза, кому говорю… – Я впился взглядом в его смущённую рожу и разом всё понял. – Разболтали-и!

– Да я ж… своих предупредил только… – опустив голову, забормотал Фома. – Ну, может, там кто… под большим секретом жене… али ещё кому, а так – ни-ни!

– Ни-ни, говоришь?!

– Вот те крест, Никита Иванович!

– Ладно, ставлю вопрос иначе: сколько человек в городе ещё не знают о краже царского кубка? – взвился я. Еремеев задумался, пошевелил губами, что-то подсчитал для себя и безнадёжно махнул рукой. Всё ясно… До самых царских ворот шли молча. На прощание я обернулся и дал новые указания:

– В свете сложившейся обстановки нам придётся откорректировать план действий. Разрешаю под мою ответственность привлекать к расследованию самые широкие слои населения. Но! Сразу предупреждаю: государь не хочет международного резонанса. Слухи о том, что кубок похищен прямо из гороховского терема, пресекать незамедлительно! Официальная версия – украден во время транспортировки, и точка! Можешь пообещать от лица отделения благодарность и материальное поощрение. Размеры суммы не оговаривай, у нас не частная лавочка, мы на бюджете. Помощь помощью, но помни: найти этот кубок самостоятельно – для нас дело чести!

– Всё понял, исполню, как велено. – Фома с чувством пожал мне руку и, чуть прихрамывая, двинулся в сторону отделения. Я же не торопясь, поприветствовав охрану, шагнул на царский двор.

На лестнице меня поджидал вездесущий дьяк Филимон. Я пытался его обойти – не вышло… Добровольный сексот и безнадёжный борец за одному ему понятную справедливость вцепился в мой рукав, всей силой щуплого «теловычитания» втискивая меня в угол.

– Секретная информация? – шёпотом спросил я.

– Фу-у-у… – принюхавшись, сморщился дьяк. – Да ты никак пьян в стельку, Каин форменный?!

– Во-первых, не пьян. Во-вторых, не форменный, а в форме. В-третьих, не Каин, а гражданин участковый, – пустился перечислять я, внаглую дыша на Филимона перегаром.

Груздев закашлялся и, сменив обвиняющий тон на заговорщицкий, пустился с места в карьер:

– Тока на тебя, ирода, и уповаю… Поговори с государем нашим! Ведь не ровён час такую глупость учинит, что мы перед державами иноземными весь век в скоморохах ходить будем. Заступись за Русь православную, не пожалей живота милицейского, а на небесах зачтётся. Я ж самолично за тебя, грубияна, на коленях Христа-бога молить буду!

– Ага, из всех ваших молитв за мою особу только заупокойная хорошо получалась. В смысле, естественно шла, от души… Все прочие – сквозь зубы. Давайте без патетики, что нужно?

– С государем поговорить!

– О чём?

– О женитьбе его скоропалительной… – опять пустился в причитания дьяк. – Ведь сам ни за грош пропадёт и нас, грешных, погубит. Потянуло, вишь, петушка да на паву заграничную. Поговори с царём, он тебя слушает! Бояре и подступиться не смеют, отец Кондрат грамоту срочную архимандриту шлёт, срамотища – хоть глаз не подымай!

– Тьфу ты, господи, да что такого-то?! – не разобравшись, возмутился я. – Сколько помню курс российской истории, наши князья, цари и даже императоры во все времена предпочитали брать жён из-за границы. Это выгодно и с политической, и… и… ну, со всех сторон, короче. Военный альянс с соседями позволит…

– С какими соседями?! – едва ли не в голос возопил Филимон Митрофанович, но осёкся и вновь перешёл на драматический полушёпот: – Соседи-то у нас под боком сидят, а вот до Африки энтой, как до Луны, тока лесом! Гости заграничные вот-вот бунт объявят, оскорбительно для них чернокожую царицу на троне русском видеть. Войной пойдут!