Отступник

Я остановился и осмотрел кольцо собравшихся вокруг меня пауков. Никто из них не казался значительно больше или меньше, чем остальные. Если бы мне пришлось в бою очищать себе дорогу, не было слабого звена, которое я мог бы использовать, чтобы прорваться.

— Мои приветствия, — сказал я, как только покончил с регонсценировкой. — Я не нарушитель, почтенейшие охотники. Я чародей Белого Совета, и я и мой народ имеют разрешение Королевы на проход этими тропами.

Воздух вокруг наполнился стрекотанием, шипением и щелчками.

— Человеческие существа часто говорят лживые вещи, — произнес главный паук, согнув передние лапы в возмущении.

Я приподнял посох.

— Думаю, все они имеют такой же, а?

Паук зашипел, и яд запузырился с кончиков его клыков.

— Многие человеческие существа носят длинную палку, смертный.

— Осторожнее, многоногий, — сказал я. — Я поддерживаю отношения с самой Королевой Мэб. Не думаю, что ты захочешь играть с этим.

Ноги паука дернулись в волновом движении, и паук оказался на два или три фута ближе ко мне. Другие пауки тоже зашевелились, приблизившись ко мне немного ближе. Мне это не понравилось, даже немного. Если один из них прыгнет, они будут повсюду на мне — и будет слишком много существ, чтобы эффективно защититься от них.

Паук засмеялся пустым и насмешливым смехом.

— Смертные не разговаривают с Королевой и не рассказывают об этом.

— Это ложь, — прошипели другие пауки, пространство вокруг меня наполнилось жужжанием. — И его кровь теплая.

Я видел громадные ядовитые клыки, и они очень неуютно напомнили мне Моргана, подносящего соломинку к верхушке пакета с соком.

Паук прямо передо мной покачивался немного налево и немного направо. Его грациозные движения должны были отвлечь меня от того факта, что его передние ноги уже были около меня.

— Человек придумал, как мы сможем убедиться в его правдивости?

По моей профессиональной оценке, ты быстро выходишь на прямую линию, что удобно.

Я высунул верхушку своего посоха вперед, вместе с моей собранной волей, фокусируя ее на области размером с мой сжатый кулак и крикнул:

— Forzare!

Невидимая сила ударила в лидирующего паука, прямо в его ужасающий рот. Она подняла его на все восемь футов, протащила 15 футов назад и выдохлась на стволе огромного старого дуба. Паук шмякнулся об него как огромная бутыль с водой, с мерзким расплескивающимся звуком. Он свалился с дерева на замерзшую землю, ноги его трепетали и спазматически дергались. Примерно триста фунтов снега, которые стряхнуло столкновение, свалились вниз с кроны дуба и наполовину похоронили тело.

Все замерло, и воцарилась тишина.

Я сузил глаза и переводил взгляд с одного чудовищного арахнида на другого. Я не говорил ни слова.

Ближайший к своему мертвому компаньону паук осторожно переминался с лапы на лапу. Затем, намного тихим голосом произнес:

— Пропустите чародея.

— Чертовски правильно пропустить его, — пробурчал я себе.

Затем я шагнул вперед, будто собираясь смести все, что окажется на моем пути.

Пауки расступились. Я продолжил движение без замедления, нарушения шага или взглядов назад. Они не знали, как часто бьется мое сердце или как подкашиваются ноги от страха. И до тех пор пока не узнают, со мной все будет в порядке.

Спустя сотню ярдов или около того, я обернулся назад, только для того, чтобы увидеть, как пауки собрались около тела их мертвого компаньона. Они заворачивали его в шелк, их клыки дергались и голодно щелкали. Я вздрогнул, а мой желудок едва не вывернуло наизнанку.

Одну вещь вы точно сможете знать перед визитом в Небывальщину: вам не удастся поскучать.

*

Я покинул лесную тропу у дерева, на котором был вырезан пентакль. Деревья стали вечнозелеными и сжали ее. Когда что-то двигалось между деревьев, они начинали издавать слабый шум, и я мог слышать резкие шепчущие и шелестящие голоса, идущие из леса вокруг меня. Страшновато, но нормально для этого направления.

Путь вывел меня на чистую вырубку. В центре очищенного пространства находился земляной холм примерно в дюжину ярдов в ширину и столько же в высоту, окруженный камнями и оплетенный виноградными лозами. Массивные каменные плиты образовывали косяки и перемычку прохода. Одинокая фигура в сером плаще стояла рядом с проходом, выглядя как тощий и крепкий парень с настолько острыми скулами, что можно было резать ими хлеб, и кобальтово-голубыми глазами. Под серым плащом он был одет в ярко-синий кашемир, с кремовой рубашкой и полуботинках с медными пряжками цвета металлик. Черный котелок завершал картину. Вместо посоха или дробящей дубинки, он был вооружен прогулочной тростью с серебряным набалдашником в правой руке.

Он держал трость полностью вытянутой, направленной прямо на меня, суженным серьезным взглядом следя за моим спуском по тропе.

Я остановился и взмахнул руками.

— Спокойнее, Боец.

Молодой человек опустил трость и лицо его расплылось в улыбке, что сделало его лет на десять моложе.

— А! — сказал он, — Вот уж не ждали — не чаяли.

— Классика, — сказал я. — Как дела, Чендлер?