Отступник

И привязанность, и благодарность к брату испарились в мгновение ока. Валентин, привыкший, что его душевные порывы бывают приняты и поняты без всяких объяснений, отпустил на волю свою досаду. Вспыхнула злость на этого проклятого тугодума, который не может пошевелить собственными заплывшими жиром мозгами и найти какое-нибудь объяснение, кроме глупых намеков. Ну почему Сергей непременно хочет все услышать ушами, и никак не желает просто почувствовать?! Толстокожий недоумок!

— Нет, на Пряжкина ты не похож! — завопил Валентин. — Нисколько не похож! Он ведь леших убивает, не глядя! А ты не стал бы этого делать. Ты ведь так любишь всех животных! Ты так крепко их любишь! Да и как же тебе их не любить, вон какое ты пузо наел на собачьих клизмах!..

Лицо брата побледнело и вытянулось. Такого перехода, Сергей, видимо, никак не ожидал. Да и Лида, тревожно вскинув голову, в изумлении раскрыла рот…

— Валька, да ты что, свихнулся?.. — беспомощно прошептал Сергей.

— Нет, я здоров! Я в полном порядке! Не можешь понять, почему я до сих пор молчал? Так я тебе скажу! Мне тебя, идиота, расстраивать не хотелось! Ты ведь не думал, что твой брат стал лешаком?!

— Валька, замолчи сейчас же… — Сергей попробовал не то обнять, не то взять Валентина за руку, но тот резко отскочил в сторону:

— Не пачкай руки, Сереженька, не утруждайся! Не стоит чесать меня за ушком, я мяукать не стану! Я привык ко всему и так сносно жил все эти годы без твоего невыносимого участия! Так что отправляйся-ка отсюда, любитель животных!

Валька задохнулся от крика, отвернулся и заговорил тише, но все так же горько:

— Расстроил я тебя, уж извини, но ты сам меня вынудил. Хотел правды глотай, как есть. Хороший ты человек, Сереженька, чувствительный, заботливый, жалостливый… Над всякой раненой животиной рыдаешь. Но мне твоя жалость не нужна! Хоть я и не человек больше, но я и не пациент твоей лечебницы…

— Ты заткнешься, или нет? — немного растерянно вставил Сергей.

— Нет. Ты же всей правды хотел!

— Я тебя убью, Валька… — покачал головой Сергей, но сказал это таким тоном, словно умолял одуматься.

— Точно-точно. Это все, что ты можешь теперь сделать. И не притворяйся больше передо мной добреньким. Меня, такого, каким я стал, ты любить не сможешь… Да и не захочешь. Резона тебе нет, братишка, любить меня, я ведь не ротвейлер и не пекинес. Я же тебе ни рубля в карман не добавлю!

— Валька, опомнись, при чем тут деньги?

— Как при чем? — Валентин всплеснул руками. — Не строй из себя альтруиста, Сереженька! Вот ведь как прибыльно, оказывается, любить собачек да кошечек! Состояние сколотил, квартиру купил, машины и женщин каждый год меняешь, и щеки со спины видать! А тут кошечек и попугайчиков нет, братишка! Тут надо любить леших! Как тебе это? Не очень устраивает, верно? Ведь за любовь к лешакам баксами не платят! За нее платят кольями в бок!!!

Голос Валентина сорвался на высокой визгливой ноте, он торопливо сглотнул, прогоняя твердый комок, и закончил:

— Так что нечего тут нюни распускать и жалеть меня! Я тебе совершенно серьезно заявляю: я давно уже не человек. Я один из них, я лешак, хоть и безрогий! Самый настоящий лешак! А леший, Сереженька, это не животное! Мы дети этой проклятой реки, и они, и мой сын, и я! Мы не попадаем в сферу твоей любви… Ты мне не нужен, Сергей! Выгнать тебя из этого дома я не имею права. Хочешь оставаться — оставайся, уедешь — на здоровье! Но чтобы я от тебя больше не слышал ни сочувствия, ни упреков, ни советов! Никогда!

— Ты не услышишь больше от меня ни слова. И я никуда не уеду, — сухо произнес Сергей. — Устроит тебя такой вариант?

Валентин оглянулся. Сергей затравленно смотрел на него снизу вверх, сжавшись в замешательстве. Но неожиданно он криво усмехнулся и губы его заплясали:

— Валяй ты мой, Валяюшка… Придурок ты, одно тебе название…

Валентин стоял у кровати, остывая. Он внезапно понял, что даже плохо помнит, что именно кричал. Но прекрасно представлял, как гнусно это выглядело со стороны.

Ему было жаль, что он сорвался. Брату совсем ни к чему было знать, чем забита разгоряченная бедой голова Валентина…

Дверь в комнату тихонько отворилась, и взлохмаченная голова Цьева просунулась в щель:

— Валя, ты так орешь… Случилось что?

— Нет, — холодно отозвался Валентин. — Что тебе?

— Шеп говорит, что у него все готово.

Глава 14. Шестнадцатое июня. Вечер. Лида

— Если подумать, Лидушка, он во многом прав, — Сергей поджал губы и рассеянно потряс вытянутым вверх указательным пальцем. — Да-да, во многом прав…

— Это в чем же? — Лида уже испугалась, глядя в сосредоточенное лицо Сергея. Он что-то задумчиво взвешивал и сопоставлял.

— Ну как же… Иногда со стороны виднее. А Валька отлично присмотрелся ко мне. Он совершенно прав, я отнюдь не бескорыстен… Я конечно, езжу на все вызовы, но богатых клиентов стараюсь не упускать, приезжаю к ним по своей инициативе с ненужными профилактическими визитами, лишь бы они в случае чего не переметнулись к другому ветеринару… И как результат — и состояние кое-какое есть, и недвижимость, и движимость…