Отступник

– Кари хочет стать богом, – зачем-то добавил Доминик, наконец-то перестав стучать пальцами. – Я бы не стал ей мешать.

– Превратиться в бога, оказавшись в руках палача Армады? Блестящая идея.

Какими же глупцами они мне казались в тот миг. В Кари не было ничего божественного, рядом с ней не пели ангелы, она не сдвигала горы. Но чем больше я злился, тем сильнее понимал, что для меня Кари давно стала человеком, за которого легко умереть. Любой вождь Лурда отдал бы за это все на свете, а она просто сбросила нас, словно надоедливых насекомых, и отправилась в неизвестную тьму одна. Я отчаянно хотел ей помочь, а Кари не нуждалась в помощи – и это было чертовски больно.

Тео Лютер начал скручивать папиросу:

– Ты зол, Дрейк, и я эту злость понимаю. Но Каин прав. В действиях Кари гораздо больше расчета и стратегии, чем тебе кажется. Посуди сам – раньше она говорила мне, что хочет добраться до столицы быстрее, чем это сделает Черный город. Ты знаешь для этого способ лучше, чем флагман Армады? Никто не сможет пересечь Лурд более стремительно, чем он. Пытки же вряд ли ее сломают. Кари умеет исцелять себя. Боль будет сильной, но она выдержит. Я мало видел столь же целеустремленных людей, как она. Кари что-то нужно в столице, а пастыри для нее – всего лишь извозчики.

– Но на что ей сдалась столица, если та все равно падет под натиском трупов? Я полагал, она рада, что Лурд погрузится в безумие. Что вообще может сделать один человек?

– Я не знаю, – честно признался Тео, устало посмотрев на меня. – Ты же видел, как она отказалась от помощи Мартира. Кстати, мы должны его найти, пока он не пристрелил кого-нибудь или сам не застрелился, услышав новости. – Тео закурил. – А то он горячий, молодой. Нужно разыскать парня. Что касается Годар, тут я одно вижу – то, что она собралась сделать, никому из нас не понравится. Она защищает нас от этого знания, – произнес Тео. – Или боится, что мы попытаемся ей помешать.

– Или ей просто на вас плевать, – сказал я из чувства противоречия. – Она нашла себе новые игрушки.

– Ты плохо знаешь Кари, – покачал головой Тео. – Я думаю, она хочет добраться до Совета. Поэтому она никого и не взяла с собой, ведь пастыри сами ее туда доставят. Казнь еретика такого масштаба позволит собрать в одном месте массу церковников. Посол тут – отвлекающий маневр, ведь для пастырей она – всего лишь сумасшедшая женщина, не знающая своего места. После провала у Сеаны, где они потеряли много кораблей, пастыри с облегчением обвинят ее в глупости. Но странно будет, если мы сделаем то же самое.

Спокойствие Тео немного разрядило обстановку. В его глазах поступок, совершенный Кари, был разумен и необходим. Но я не понимал главного – что понадобилось еретичке в обреченной столице? Сделать столько всего, чтобы Лурд начал пылать, а затем сдаться? Это не было на нее похоже.

Я вспомнил, как она просила меня прыгнуть в пропасть, пьяно улыбаясь.

– Разве мы не должны ей помочь? Одному человеку не под силу уничтожить Бога-отца.

– Большую часть работы за нее сделает Черный город. Самые яростные приверженцы веры, успевшие замарать руки в крови, будут отбиваться от мертвых. Мы же просто не успеем за флотом Армады, – покачал головой Доминик. – Я обдумывал возможность напасть на «Господа воинств», но наших дирижаблей слишком мало. В горах у нас есть преимущество, над равниной – нет. Патрули быстро нас заметят.

– Я должен хотя бы попытаться, – неожиданно сказал я.

– Ты инквизитор. В Лурде хватает дознавателей, и если они прозреют, начнут действительно видеть правду, а не отвечать на односложные вопросы, это полностью изменит порядок вещей, – хмыкнул Тео. – Но, похоже, тебе до сих пор не удалось разобраться со своим даром. Я мог бы изучить, как это работает.

Тео был совершенно самостоятелен, его интеллект вечно искал новые и новые задачи. Из всех нас он был лучше всего готов к жизни без Кари Годар. Тео ценил дружбу, но больше всего его занимали исследования, только они делали его счастливым.

– Отличное предложение, – отмахнулся я. – Но сначала я найду Мартира.

– Понятия не имею, как ты будешь его искать, Дрейк, – вздохнул Доминик. – Мне кажется, наш малыш-повеса ушел из лагеря навсегда. Но я буду рад, если ты его вернешь, другого такого стрелка найти трудно. Пойду сообщу остальным о решении Годар.

Доминик действовал как командир – брал ответственность на себя, и я ему не завидовал. Он был для каждого старшим братом, теперь он стал им для всех кхола.