Отступник

– Исцели меня, ведьма. Я хочу знать правду. Хочу раздвигать облака.

Терновник обернулся на знакомый низкий голос. В этот раз Епифания пришла на собрание без меча, не в силах опять к нему прикоснуться, и ощущение скверны измучило ее. Король-тиран порабощал, превращал ее в слугу, и остатки гордости вскипели в ответ на вызов Годар. Лицо женщины-воина потеряло обычную самоуверенность, а глаза – блеск, но она совершала первый в жизни проступок с гордостью воина, которую Терновник старался у нее отнять.

– Тьфу ты, – сплюнул кто-то из пастырей. – На костер ее!

Годар ответила понимающим кивком. Она продолжила прикасаться ладонями к полу. Шлепки становились все громче, пока она не ударила со значением, прогнувшись над ладонями, будто припечатывала изо всех сил. Воздух пошел еле заметной рябью. Рябь тут же исчезла, словно обман зрения, – пробежала и растворилась, как мираж в жарком мареве лета. Терновник ощущал, как от тела Годар расходится невидимый шторм, который устремляется к пастырю Вику, к Симону, ко всем тем, кого он привык воспринимать незыблемыми столпами церкви. Будто трещина при землетрясении, разрывающая почву.

Непонятная ему незримая волна налетела на людей, находившихся перед еретичкой, охватила их целиком, но никто из них этого не понимал. Епифания дрожала, поднеся кулак ко рту. Проклятая ведьма творила колдовство, и Терновник не смог ей помешать. Не было никаких демонов, противостоять оказалось некому.

Все продолжили гомонить, затем по лицу пастыря Вика покатились слезы. Он начал раскачиваться и зарыдал, словно расстроенный ребенок. Руки старика тряслись от переизбытка эмоций.

– Уведите меня, уведите меня отсюда, – все просил и просил он, и пастырю помогли встать.

– Боже, мы все должны бежать, мы должны уйти…

Оказавшийся на пути необычной магии инквизитор побледнел, словно лист бумаги. Он осматривал каждого с изумлением в глазах. Что-то открылось молодому дознавателю, и Терновник жадно хотел знать, что, но голоса в его голове стихли. Не исчезли совсем, но спутались, смешались, превратившись в плохо понятный шум.

Годар обводила зал Совета спокойным взглядом. Суд над ней позволил собрать всех глав церкви вместе и нанести удар. Пастырь с больной рукой, осмелившийся согласиться на предложение ведьмы, шевелил гибкими розовыми пальцами и радостно плакал. Окружавших его членов Совета разрывало от противоречий.

– Она исцелила его!

– Невозможно! Это наваждение сатаны!

– Но это значит, что волшебство доступно любому грешнику…

– Замолчи! Это ересь! Кто знает, чем ему придется заплатить? Он отправится в ад! Мы все отправимся в ад!

Воцарился хаос. Епифания выбежала прочь, воспользовавшись моментом. Терновник не успел ее остановить.

– Что ты сделала? – выдохнул король. – И почему я ничего не чувствую?

Что бы ни происходило с остальными, Терновника это не затронуло. Он ощущал себя слепым. Все то же отсутствие равновесия и неконтролируемые волны чужих желаний. Можно ли исцелить человека от предрассудков, от чувства вины? Неужели их вера – болезнь, от которой можно вылечить? Нет, невозможно.

– Я уважаю чужие решения, король, – ответила Годар. – Я не раз предлагала тебе присоединиться к кхола, но ты каждый раз делал неправильный выбор. Это твой путь, и ты пройдешь его до конца.

– Все это… – Терновник обвел жестом безумствующий Совет. – Все это тебе не поможет. Завтра ты умрешь, и я лично прослежу за казнью, даже если Совет воспротивится. Если понадобится, я убью тебя собственными руками.

Король вытер со лба пот. Его трясло, хотя он только что это заметил. Неизвестный инквизитор схватил Терновника за плащ. Град слез поливал неровное, пористое лицо незнакомца. От него смердело раскаянием. Король оттолкнул его, как чумного.

– Черный город приблизился к границе столицы! – ворвался в зал запыхавшийся гонец. – Что прикажете делать?

Годар продолжала сидеть на полу, сухо изучая лицо Терновника острым взглядом. Может, не сегодня, но очень скоро Черный город нанижет зал Совета на пики своих башен, разорвет здание на части, как уже проделал это с множеством домов столицы. И король понял, что злорадно ждет, когда этот момент наступит, пастыри посыплются из окон, словно горошины из сломанного стручка, а он наконец-то станет настоящим монархом посреди смуты и ересей.

– Покинуть здание! – приказал король. – Отвести Годар в темницу!

Сохранившие рассудок инквизиторы выполняли приказы Терновника, словно их отдавал Линд. Сам же командующий дознавателями Армады пропал в бушующей толпе. Еретичке заткнули рот, как стоило сделать уже давно, и утащили прочь. Если в суматохе еще несколько членов Совета погибнут, никто не заметит. Постепенно все покинули зал и оставили Терновника одного. Никто не смел его беспокоить.