Отступник

— Братик, я теперь знаю, как звучит смерть. У меня, у тебя, да у всех живых есть струна, или нить. Называй как знаешь. Она связывает твою душу с телом, и когда человек умирает она рвется. Если успеть ухватить край этой нити, я могу управлять этим человеком, как будто сам им являюсь. Получаю все его знания, всю память, его желания и страхи, его мечты. Все то, что составляет личность человека, на время, но получаю. Будто на время я становлюсь им, являясь собой. В общем все очень сложно и совершенно не понятно. Поэтому мне так нужны книги, что помогут разобраться.

— Но, что нам теперь делать? Если тут будут драться маги с некромантом, мечи не сильно помогут.

Я первый раз видел ее растерянной, она без страха могла кинуться в любую драку. Но одно дело если твой противник обычный человек. А вот если ты оказываешься в плотной городской застройке посреди пожара в самой гуще резни, где с одной стороны в тебя швыряют молнией, а с другой лезут мертвые, которых хрен пойми еще как убивать, это совершенно другое дело.

— Нам? Держаться от драки как можно подальше и свалить когда все начнётся. Нужно до переполоха стянуть книги. Когда поднимется буча, многие побегут, нам нужно быть среди них. Так будет гораздо проще затеряться. Пошли, нам нужно предупредить Мари, и обдумать где взять книги.

Силы ко мне быстро возвращались, и пока мы дошли до места где Мари снимала жилье, я уже мог спокойно идти сам. Крови с носа набежало не то чтобы много, но рубашка на груди была вся изгваздана кровавым пятном, создавая впечатление что меня ранили. Когда мы поднялись на крышу где она и жила, поднялась суматоха, охи-ахи и вздохи. В итоге они с Аннет в четыре руки с меня буквально содрали рубашку, чтобы посмотреть не ранен ли я. Я конечно пытался сопротивляться и отговорить ее, но не драться же с собственной девушкой.

Сняв через голову с меня рубашку, она ойкнула скомкав мою окровавленную рубашку перед собой. Ее округлившиеся серые глазища мерцали, словно далекие звезды на небосклоне. Ну да, зрелище так себе. За эти пару лет работы на службе серым и сумасшедших тренировок, я сильно окреп и подтянулся. А за месяц проведенный в тюрьме я неплохо похудел, растеряв тот немногий жирок, что был. Все мое тело было исполосовано глубокими шрамами и рубцами, стало больше напоминать панцирь черепахи. А уродливое выжженное проклятое клеймо на груди и татуировка наемного убийцы на плече, подобно ярким кольцам на теле ядовитой змеи, было предупредительным сигналом. Предупреждая всех тех, кто увидел это, что перед ними крайне опасная тварь.

Я никогда перед ней не раздевался, ну так чтобы она это видела. Она думала, что я стесняюсь. В те редкие ночи, что я к ней приходил, мы обычно сначала вели долгие разговоры глядя на ночное небо, обсуждая ту или иную книгу. Книги были ее страстью, той светлой частичкой, что напоминало о доме и прежней счастливой жизни. А я был единственный из всего ее окружения, что поддерживал эту страсть, большинство даже читать не умело. И единственный, с кем она могла поговорить на те темы, которые ее интересовали. Да и я обматывал плечо повязкой, говоря, что повредил сустав. А потом было уже темно, чтобы она могла разглядеть метку и шрамы, да и вовремя секса как-то не до этого. Мари была умной девочкой, что-то она конечно видела и подозревала, но жизнь у нас была на краю лезвия, и на многие вещи живя так уже не обращаешь внимания. Вынужденно работая воровкой, она не любила утренние подъёмы, предпочитая вести ночную жизнь, а утром спать до обеда. А я уходил до того, как она просыпалась. В общем я старался от нее все скрывать, справедливо опасаясь, что она не захочет больше со мной общаться.

Сзади раздался испуганный вскрик Аннет, а затем маты Карлотты. Калеб подавился разбавленным вином и закашлял сидя на лавочке, увидев мою спину. Я обернулся к ним не понимая, и теперь уже они увидели метку и клеймо. А Мари мою спину, вернее то, во что она превратилась. Зелье восстановления что сперла Полночь не было панацеей, оно помогало восстановить здоровье и залечить раны. Но не восстанавливало все в первоначальный вид, лишь закрывая раны, будто бы они затянулись сами. Просто вместо долгих месяцев это занимало несколько минут. Мари всхлипнула и крепко обняла меня руками сзади, она прижалась щекой к моей спине. Через ее тонкую рубашку я чувствовал спиной ее грудь, руки же я ощущал непосредственно кожей живота, поскольку рубашки на мне не было. Я сам еще не видел, но примерно представлял в какое месиво превратилась моя спина после ночи пыток. Теперь там был один большой рубец на всю спину.

— Прости Мари, я не хотел тебе говорить. Кроме того, что я бывший убийца, я еще и беглый особо опасный заключенный. Вчера вечером в это же время, я перелезал через стену черного замка спасаясь от пыток и смерти на арене.

Она что-то пыталась сказать, но я расцепил ее руки и повернувшись немного встряхнул приводя в чувство.