Отступник

— Я выйти не могла. Там в среднем городе все перекрыли. — Она села за стол и ела, дальше рассказывая с набитым ртом. — Там бойня была. Они даже часть стены обрушили в среднем городе. Все кварталы к северу от площади теперь пепелище и общая могила. Эти два урода которых ты прибил в таверне не все знали. Мы недооценили количество подкупленных ублюдков. Они подкупили несколько гарнизонов стражи, и они вместе с наемниками ударили в спину своим же. Потом этот гребанный некромант поднял мертвых и спустил их на стражу и орден. Там мясорубка началась, этих тварей хрен убьешь. Зубы с палец размером, кулаками щиты крошат как будто они бумажные. Я голову отрубила, а эта тварь все равно не сдыхает. Пока маги подоспели они положили кучу народу. Они горят и все равно лезут на тебя. В итоге там город весь перекрыли, никого не выпускают. Сейчас там чистки, тайная стража безумствует. Вешают всех подряд если хоть немного заподозрят. Ее кстати все ищут. Громадная награда за любую информацию про нее и за твою голову. Весь город на ушах стоит, а вы тут спокойно жрете. Ум-м-м, вкусно, — Она облизала пальцы, — Что это кстати? Я такое никогда не ела.

— Это Мари приготовила фирменное блюдо северных герцогств. Ты лучше скажи зачем ты полезла в самое пекло?

— Мне было скучно. Захотелось кого-нибудь убить. — От этих слов девочка еще больше съёжилась и прижалась, держась за Мари. — А тут такая вечеринка, не могла же я пропустить такое.

В небесах снова громыхнуло и дождь припустил с новой силой. За дверным проемом нашей хижины как будто стена воды стояла. Маркос сидящий у входа снова взял свою лютню и начал перебирать струны. Играя мотив популярной мелодии. Музыка у него была что надо. Он знал наизусть почти популярные песни. И мне можно было только позавидовать его мастерству.

— Даарий, бери своой инструмент. Даавай вместе, ты же знааешь эту мелоодию.

Я подумал пару секунд глядя на него и полез за своей лютней. Я не играл давно, но сейчас почему бы и нет. Нагружать мрачными мыслями голову о прошедшей резне и разрушениях было совсем не охота. Мы были живы почти все здоровы и нас эта буря обошла стороной. А там и без нас как-нибудь справятся. Так что я сел напротив Маркоса и влился в веселую мелодию. Видно так же и думал наш веселый раздолбай Калеб. Он не умел грамотно излагать свои мысли. Но он был честным и на него всегда можно было положиться. Он всегда был с хорошим настроением и самое главное умел его поднимать другим. Зачастую выглядя от этого еще смешнее.

Он сняв рубашку выскочил под дождь и снова начал кривляться с удивительной грацией и артистизмом пустился в пляс под дождем, подпевая исполнителю. Выражая в танце телом то, что не умел выразить словами.

Аннет с Мари снова начали заразительно смеяться, заливаясь смехом и отпускать ему комментарии. Карлотта нахмурив лоб и подняв одну бровь смотрела на это все не понимая, что за хрень происходит. В какой уличный театр она попала. Она всегда была торжественно серьезна и мрачно сурова. И совершенно не понимала если я начинал из чувства противоречия дурачиться рядом с ней. А тут еще один такой же под дождем кривляется. Я увидел все это и шутливо улыбнулся ей — ее лицо было буквально серым от усталости после тяжелых во всех смыслах суток и стыда. Было нетрудно догадаться, что она думает. Складка между ее бровями стала еще глубже, как бы говоря мне:

«Мы убийцы, — мысленно говорила она мне. — Мы должны внушать почтение и страх. Либо то, либо другое, и ничего больше. Только почтение и страх»

Калебу стало скучно танцевать одному и он вытянул Аннет под дождь. А та в свою очередь потянула упирающуюся и визжащую Мари. Но в итоге в четыре руки ее вытянули под теплый летний ливень и она вместе со всеми начала танцевать.

Летиция оставшись одна опасливо косилась на Карлотту. И в тоже время в полном изумлении смотрела представление под дождем. Для нее все это было дико и совершенно непривычно. Он тоненько взвизгнула когда и ее вытянули на улицу. Так что я стал наблюдателем довольно редкой картины, как потомственная герцогиня, самый богатый человек в королевстве искренне смеялась и неуклюже танцевала, отплясывая джигу вся промокшая до нитки. Стоя босиком в луже под дождем в трущобах. Они так задорно и беззаботно хохотали, что в итоге я не выдержал, отложил свою лютню и присоединился к ним. Вся моя одежда промокла до нитки, и прилипла к телу как водоросли при купании на мелководье и наш смех улетал в растворяющую время вечность моря. Эта простая радость и дождь, если не смывали то хотя бы размачивали у меня внутри всю кровь и жесткость, весь гнев, все что накопилось за эти два года. Излечивая душу словно лечебная мазь глубокую рану. Только там под дождем я осознал, что все закончилось. Что эта мрачная и кровавая страница книги моей жизни перевернута, и колесо судьбы сделало новый поворот.