Отступник

— Она чем-то похожа на то, что вы видите вокруг себя в данный момент. Отчасти это отображение нашего мира. Только там все немного по другому, будто ты…

— Глубоко под водой…– Я сам не заметил, как прервал его, совершенно неожиданно для себя. О чем тут же пожалел. Все на меня уставились, кто раздраженно, а кто удивленно. Замолчал и сам мастер, внимательно разглядывая меня, в его глазах впервые заплясал огонек интереса.

— Вы правы юноша, встаньте и представьтесь.

Я встал и помялся в нерешительности: — Простите мастер, я не хотел вас прерывать, я Дарий.

— Вижу ты уже нырял, расскажи, как это случилось.

— Да мастер, — я кивнул подтверждая его слова, — это случилось когда проснулся дар, я вдохнул и как будто провалился под воду. Там было словно колыхающееся марево, масса всяких голосов и звуков, и видно все совершенно по другому.

— При пробуждении дара такое иногда случается, редко но случается. — Он пыхнул трубкой, внимательно меня разглядывая, что мне стало не себе от этого взгляда, будто стоишь под прожектором света. — Это было лишь раз?

Я помялся, но все же отрицательно покачал головой:

— Нет мастер, было еще раз, но во уже во сне, — я снова помялся подбирая слова, — но там неподалеку были мертвые, и в этом мареве я их всех слышал. Если честно то это было ужасно.

— Ты уснул на кладбище? — Рыжая Флоренц подняла бровь.

Я молчал, я бы ей сказал где я только не засыпал, но боюсь меня тогда отсюда вынесут. Причем по частям, голова отдельно тело отдельно, так на всякий случай. Но кивнул ей, братская могила убитых бедолаг тоже своего рода кладбище.

— Очень интересно, — Эрвиг почесал подбородок и огладил бороду разглядывая меня, думая о чем то своем, — но это все потом, сейчас нам рано об этом говорить, так вот, это самое «марево» про которое и говорил нам Дарий и есть эта самая материя. Именно из нее мы создаем то, что другие называют магия.

Глава 22

Мастер Эрвиг оказался поразительным рассказчиком, он словно дрессировщик змей завораживал нас своим глубоким и мягким голосом. Вещая про то, что любил больше всего на свете, — магию. Он мог бесконечно рассказывать, порой перескакивая на какие-то примеры из своей жизни и про истории ушедших эпох. Он поистине был увлеченным фанатом своего дела, иначе как можно назвать человека, который, на минуточку, обучает снова и снова таких вот оболтусов как мы. Уже больше ста лет. Совершенно бесплатно. Причем многие постоянно кичились своим происхождением и состоянием семьи, и считали себя пупами земли, а Эрвиг похоже находил в этом особое удовольствие спускать таких на землю. Он считал магию и все что с ней связанно искусством и наукой одновременно. Величайшим даром, которым нас одарили боги. Поистине всем сердцем презирал тех, кто брал просто сумасшедшие деньги за обучение этому искусству, всякие различные коллегии и академии.

И периодически вызывал таких наставников на дуэли, или делал так, что они его сами вызывали. А потом неоднократно и прилюдно макал их лицом в грязь и кое-что такого же цвета но гораздо более вонючее. Выставляя посмешищем и никчемными слабаками. Стоит ли говорить, что его немного недолюбливали. Самую малость, совсем чуть-чуть. Он был экспрессивным и живым, настоящим, и вроде бы глубокий старец но словно десятилетний мальчишка любил подстраивать всякие мелкие пакости как нам, так и слугам, а потом он сам с собой задорно хихикал над нашими озадаченными физиономиями. Но слуги были уже привычны, не реагировали так как новички вроде нас, поэтому весь объем пакостей достался именно нам. И тут же как ни в чем небывало он начинал вещать с серьезным лицом про какой-нибудь жуткий ритуал из раздела запрещенной темной магии. Это все вызывало полнейший диссонанс и первый день мы все откровенно тупили не зная, как реагировать и что ожидать следующим.

Он очень не любил когда кто-то начинал отлынивать и думать о чем то своем. Он ничего не говорил, нет. Просто придумывал всякие задания для таких вот индивидуумов, начиная от уборки в помещениях и дежурстве на кухне, до уборки отхожих мест. И ему было все равно кто ты, будь то ты бывший подмастерье кузнеца добродушный здоровяк Харви, или одна избалованная принцесса, наследница правящей семьи Моретти. Да, мелкая Элизабет оказалась сестричкой морального урода Алберто Моретти. Того самого, кто назначил огромную цену за мою скромную и совершенно безобидную головушку.

Но справедливости ради, единственное сходство было только в фамилии. Что характером, что внешностью она была совершено другая. С пеленок воспитанная в роскоши и привыкшая повелевать, окруженная толпами лебезящих прихлебателей, она была на удивление компанейская и веселая девушка. Совершенно не гнушалась работы и обладала живым и гибким умом.

Вот ее он и отправил чистить нужник, вокруг нее постоянно вилось несколько девиц, они постоянно о чем-то щебетали, развлекали ее, обсуждая парней подавая шуточки и комментарии. Это увидел мастер, и отправил не их, а ее чистить нужник. На справедливый вопрос, «а почему я», он ей ответил: