Отступники (СИ)

— Тогда иди. Потому, что я скоро не смогу тебе помочь, даже если у тебя ноги откажут… Потому что… Светозверь побери… Иди.

— У тебя еще что-то…

— Иди, — крякнул я. — За мной придут…

— Врешь, — сказала она уверенно. — Вы ведь живете в Гротеске. Сколько от него до нашего захолустья? Семь дней? Восемь?

Двенадцать. Верхом. Я заставил себя тихонько засмеяться, чтобы остановить растущую тоску. Сброд… Не такой уж и сброд, раз прячут маггические бомбы. Меня не определили бы на такое опасное задание, если б знали, насколько оно таковым является. И не как Сынка, а как недозрелого школяра, который еще не научен практическим чудесам живучести. Во что это мы тут влезли? Стража, похоже, не справилась бы с политически-ожесточенным Мефом. И бомба всегда тянула на особое расследование, за бомбу Акт цеплялся как за дополнительное финансирование из казны. Совсем недавно по крупным городам Авторитета прогрохотала серия взрывов.

— Нет, — сказала она вдруг.

— Что? — я поднял голову.

— Нет, — она смотрела куда-то за мою сгорбленную спину. — Не надо.

Я все понял, даже успел услышать, даже успел обернуться. Вот только защититься не успел.

Два раз подряд мне не давали очнуться. Как только я чуть открывал глаза, мне били двумя пальцами в точку ниже затылка, которую я и сам прекрасно знал, но так умело никогда не использовал. Я даже не мог понять несут меня, везут или просто волокут за ноги. Это было настолько подозрительно, что я начинал понемногу поддаваться панике. Считать себя умершим было неинтересно, и вообще это ущемляло самолюбие.

Тогда я стал размышлять о силах человеческих, о том какую школу нужно пройти, чтобы вот так запросто отключать человека двумя пальцами. Важна ведь не только сама точка, а еще и определенная сила нажатия, которую просто так не вычислишь.

У меня широко разыгралось воображение.

— …так что, значит, все под хвост? — сказал вдруг кто-то жирным кабаньим басом.

— Если вас устраивает подобная формулировка, — вежливо ответил второй голос. Голос был масляный и такой гладкий, натренированный, какой бывает у людей, имеющих дело с толпами.

— О, кости Первого! — отрыгнул Бас.

— Ну не стоит, не стоит, сами виноваты, — успокаивал Вежливый.

— О, кости Первого! — отрыгнул Бас ровно с той же интонацией. — А что с этим щенком? Дозвольте я его!..

— Не дозволю, — холодно отрезал Вежливый. — Я за такого как он отдам двадцать таких как вы, Рубен. Особенно после инцидента. Эта бомба была мне очень дорога. Почти как дочь. Я надрывал казну гильдии не для того, чтобы вы так бездарно тратили мои ресурсы.

— О, кости Первого! — вроде бы извинился Бас.

— Не стоит, — расстроено вздохнул Вежливый. — Где я могу оставить этого молодого человека? Мне предстоит долгий разговор с вашим хозяином.

— Щенка-то? — всполошился Бас. — А вот, значит, раз-два…

— Ну?

— В каземат не пойдет?

— Рубен, кости Первого, хотите я пущу вам сало?

Бас вдруг дико взвизгнул и замолчал. Вежливый заговорил с кем-то еще. Я помнил темную, на фоне заката, скользящую фигуру в сопровождении небольшого отряда вполне различимых головорезов. Но эта фигура была словно вырезана ножницами из змеева «ничего».

— Оставьте ему воды, — говорил Вежливый строго.

— Слава светозверю, вот и вы, — сказал кто-то новый. Это, по голосу, был типичный Старейшина, хранитель знаний и вечный девственник. Я так и видел в своем воображении угловатую лысину, обрамленную благородным седым волосом, запавшие от постоянного чтения влажные глаза, пятнистый нос и мелко дрожащие губы. Потом я понял, что просто вспоминаю убитого мной старика, и велел себе заткнуться. Голос Старейшины принадлежал зрелому мужчине. — Я слишком высокого мнения о ваших способностях, чтобы волноваться, но, клянусь, ни разу не присел после вашего ухода. Что же там произошло? Я не вижу пропавших, значит…

— Мертвы, — с некоторым упреком произнес Вежливый.

— Как? — сбывались худшие предположения Старейшины. На влажных глазах заблестели бусинки горя. — Все?

— Все, — хладнокровно ответил Вежливый. — Вместе с моей бомбой. Такая халатность с вашей стороны была недопустима. Я думал, что могу доверять вам. Я не привык ошибаться, мне это запрещено.

У меня замерло сердце.

Старейшина молчал.

— На них вышли Незримые, вы понимаете, что это означает? — Вежливый раздражался все больше. — Нам нужно многое обсудить.

— Постойте, — горько произнес Старейшина. — Их тела все еще там?

— Отчасти, — помедлив, сказал Вежливый. — Там неплохо тряхнуло землю. Бомба была сделана на совесть, импортный экземпляр, не то, что местные дымовухи. Слушайте, милейший, у вас тонкое восприятие мира, я прекрасно осведомлен об этом, но это были войны. Войнам свойственно погибать, это немаловажная часть их профессии.

— Это я понимаю, — ровно ответил Старейшина. — Но среди них было совершенно невинное дитя. Это ужасно, что ему пришлось принять такую смерть. Девочка.

— Девочка? — задумался Вежливый. — Ах, девочка. Так она ваша? Собственно, она жива. Ваши увальни прихватили ее с собой. Я решил, что для утех.

— Где же она?

— Она в своих покоях, — ответил кто-то с готовностью. — Лекарь уже у нее.