Отступники Старого мира

Я услышал скрип половиц за дверью своей комнаты. Этот звук выбросил мысли о сне из моей головы. Я перевернулся на спину, отчего пружины раскладушки скрипнули. Тёмные бревенчатые стены углом поднимались из-за моей головы, упираясь в низкий серый потолок. Гораздо ниже, чем в усадьбе. Я вспомнил, как когда-то эта комната давила на меня своим мрачным видом. Почти чёрные, неровные, не очень-то хорошо обработанные брёвна навевали тогда мысль о тюрьме. Но сейчас всё было иначе. Находясь внутри, я был в безопасности. Бури случались только за окном.

С двух сторон меня окружали стены, а с третьей – тумба. У изножья раскладушки угол был завален моими вещами. Перед отправкой сюда я думал, что все они мне пригодятся. Но в Антарте это оказалось горой бесполезного хлама. Чемоданы с одеждой не для этого климата, книгами, на которые не было времени, пластинками, которые не на чем оказалось проигрывать, – всё это возвышалось над моим ложем, укрепляя впечатление, что я сплю в колыбели.

Чувство тесноты угнетало меня в первые недели. Теперь оно грело по утрам. Давало успокоение после тяжёлых сновидений и передышку перед погружением в слишком большой реальный мир. Настолько «слишком», что я начал искать, за что бы зацепиться, лишь бы не думать об этом.

Через окно поступал ровный спокойный свет, в эти дни тускневший только на время непогоды. Он освещал маленькую раковину с зеркалом и совсем уж крохотным шкафчиком. Вешалку, на которой висела тёплая куртка. Узкий стенной шкаф, который не вместил и трети моих вещей. Больше здесь ничего не было. Впрочем, в большем я и не нуждался. В плане комфорта во всяком случае.

Мой взгляд остановился на золотых карманных часах. Они свисали со статуэтки, стоящей на тумбе. Цепочка опутывала молот в руке бронзового бога. Когда я потянулся за часами, грозная увесистая фигура чуть не свалилась следом мне на голову. Была половина седьмого утра. Пришло время вставать.

Я сел на раскладушке под очередной аккомпанемент пружин и достал одежду из тумбы. Не успел я натянуть штаны, как на меня обрушилось повседневное состояние. Оно выбило недавнее ощущение чуда, не оставив ничего, кроме себя. Это было разочарование. На момент я остановился, захваченный врасплох этим потоком тоски. За дверью послышались шаги и приглушённый разговор. Станция «Заря» готовилась к новому дню. Я сделал вдох и уверенно забрался в штанины.

Одевшись, я умылся и поглядел на своё отражение в запятнанном зеркале. Лицо было слишком бледным. Оно должно быть более смуглым. Слишком большая и неровная щетина внизу щёк. Слишком уставшие глаза. Выражение лица не очень напоминало энтузиаста. Я заметил пыль по углам зеркала. Стоило его отмыть. Я энергично вытер лицо полотенцем и увидел перед собой гораздо более бойкого парня. Вот это был рабочий настрой.

Сунув часы в карман, я вышел за дверь. В коридоре было пусто. Зато из столовой доносились звуки утренней суеты и редкие неразборчивые реплики. Туда я и направился. Почти все уже были на месте. Четыре десятка не до конца проснувшихся рабочих быстро уплетали завтрак. Я прошёл мимо их рядов к дальнему концу столовой, где был стол для специалистов станции. Все уже собрались, а на моём месте дожидались тарелка с омлетом и кружка кофе, от которого поднимался пар. За столом теснились ещё четверо людей: Катан – начальник станции, Шиму – главный инженер, Умак – связист, и Маги – главный механик или, как он себя называл, «начальник гаража». Я был помощником Шиму, третьим по старшинству должностным лицом. Я поздоровался со всеми и, заняв своё место, быстро принялся за еду.

Завтрак проходил в молчании, что только усиливало атмосферу усталости. Времена, когда мы обсуждали настоящее и будущее Антарты, прошли. После себя они оставили лишь пустые бутылки из-под игристого вина, ютившиеся под столом для посуды. Наверно, они уже покрылись пылью.

Поедая завтрак, я обратил внимание на Катана, который пил кофе с задумчивым выражением. У него что-то было на уме. Катан Оша был старшим на станции не только по должности, но и по возрасту. Высокий, крупный и всё ещё статный в свои пятьдесят с хвостиком, он был из тех редких людей, кто создал себе имя без сколько-то высокого происхождения. Катан пользовался уважением даже за пределами станции.

Когда мы заканчивали с завтраком, он начал выдавать распоряжения.

– «Январь» хочет, чтобы мы увеличили выработку, – сказал он негромким голосом. Похоже, не хотел, чтобы рабочие слышали этот разговор.

– Ещё? – удивился Шиму. – Их темпами у нас трубы полопаются!

Шиму был помоложе и поменьше Катана. А ещё имел привычку быстро тараторить, к чему мне пришлось долгое время привыкать.

– Мы не поспеваем за нормами, – продолжил Катан, – придётся перейти на круглосуточную добычу.

– И где мы возьмём под это дело людей? – поинтересовался Шиму.

– Нигде, – отрезал Катан, – увеличим смены и распределим их так, чтобы насосы не останавливались.

– А рабочие к рассылке ценных указаний разве не прилагаются?