Читаем Отступница полностью

— Сестра, — сказал другой, — мы предчувствуем, что ты больше сюда не вернешься. Оставайся чистой в чужой стране, которую ты выбрала для себя.

— Всего хорошего, — сказал первый, — да хранит тебя Аллах.

Я чувствовала себя так, словно меня поймали на месте преступления, но меня это больше не волновало. Я покончила со своим прошлым, а сейчас начиналось мое будущее.

В самолете мне досталось место у окна. Машина разогналась на взлетной полосе, затем оторвалась от земли. Подо мной раскинулось море, которое я так любила, и город, в котором я пережила столько горя. Мы пролетели мимо Казбаха с его святыней, где гнауа пытались избавить моего кузена Али от злых духов. Прежде чем самолет исчез в дымке, которая обычно окутывает Агадир в конце лета, я успела посмотреть на убогое поле у подножия Крепостной горы, на котором была похоронена моя мать.

Затем серая дымка облаков окутала наш самолет. Она становилась все ближе, и я чувствовала, как она обволакивает мое сердце. Но, до того как меня поглотила меланхолия прощания, самолет пробил облачный покров и резкий солнечный свет прогнал мои печальные мысли.

В субботу, 17 июля 1993 года, около полудня самолет авиалинии «Ройал Марок» перелетел Средиземное море. Я смотрела вниз, на водную гладь, по которой бежал тонкий дрожащий узор волн. Я видела маленькие кораблики, похожие на игрушечные лодочки. И я вспомнила традиционное поверье, что злые мысли людей и джиннов не могут пересечь море: они остаются в плену на родине. А на другом берегу моря начнется новая, чистая жизнь. Эта мечта о новом духовном начале дала мне такое чувство защищенности, которого я никогда ранее не знала.

Я оглянулась назад, на юг, где в дымке исчезло Марокко. А потом посмотрела вперед, где на горизонте появилась Европа.

И только сейчас я заплакала.


Послесловие

СТРАДАНИЯ ДЕТЕЙ

Работа над этой книгой привела меня обратно в долину слез, которую мне пришлось пересечь во времена моего детства и юности. Я еще раз пережила все ужасы, страх и боль моих детских лет, вызывая воспоминания из глубин моей памяти. Ничто не стерлось, даже то, что я надеялась забыть. После того как я открыла ворота в прошлое, я уже не могла их закрыть, хотя мне часто этого хотелось.

Вот так мной овладели подавленные было эмоции из того времени, которые теперь наконец вырвались наружу, да так, что возникала опасность, что я могу в них просто утонуть. Мои сестры тоже были втянуты в водоворот воспоминаний, и опять же возникла опасность нового раскола семьи. Некоторые из моих сестер поддерживали мой проект с большой энергией, некоторые вели себя пассивно, некоторые поначалу не принимали его по личным или религиозным причинам.

Я вынуждена была признать это. Как я могла ожидать, что остальные члены моей семьи пойдут по опасному пути преодоления прошлого, по которому я могла идти лишь потому, что жила в безопасности, под защитой моей немецкой семьи?

Ситуацию в Марокко невозможно даже сравнить с ситуацией в Германии. Моя родная страна находится на распутье между прошлым и будущим, но будущее там еще не наступило по-настоящему. Все больше и больше женщин начинают бороться за свои права, но вместе с тем я могу сказать, что большинство из них не готово или не имеет возможности что-то изменить. Кажется, что общество в Марокко дрейфует в разные стороны. В некоторых местах, в основном в больших городах, возникли современные социальные структуры, в которых женщины находятся на пути к равноправию. В других частях страны ничего основополагающего не изменилось. И до сих пор женщины подвергаются угнетению, насилию и унижениям.

Особенно тяжелым является положение «маленьких служанок», о которых я тоже написала в этой книге. До сих пор их тысячи в моей стране. Это — форма современного рабства. Рабынями становятся девочки, которым зачастую всего лишь семь, восемь или девять лет, преимущественно из сельских регионов, где живут люди, которые не умеют ни читать, ни писать. Я знаю это, потому что моя сестра Уафа работает учительницей в рамках проекта, направленного на борьбу с неграмотностью.

«Маленьких служанок» берут в богатые семьи на роль прислуги. Иногда им улыбается удача и перед ними открывается дорога в будущее. Но часто им не везет, и они лишь подвергаются эксплуатации, издевательствам и сексуальному насилию со стороны мужчин в семьях, в которых они живут. Когда они беременеют, их выгоняют на улицу, их буквально выплевывают на обочину исламского общества в Марокко. Для меня итогом этой книги стало решение бороться за права таких девочек. Если вы хотите поддержать меня в этой борьбе, обращайтесь за информацией на сайт www.traenemnond.de.

В основу этой книги положены мои личные воспоминания и ощущения. Там, где было возможно, я проверяла их. Очень большую помощь в этом оказали мне сестры Рабия и Асия. Великолепная память Рабии и ее сотрудничество обеспечили меня информацией, без которой я не могла обойтись. Я и раньше уже чувствовала, а сейчас полностью убедилась в том, что именно она своим моральным авторитетом спасла меня от худших бед.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее