Отсутствующая структура. Введение в семиологию

Логика этих ответов столь сильна (и столь же сильна логика про­цесса, приведшего онтологический структурализм к отрицанию вся­кой возможности объективного познания), что остается только согла­ситься. И замолкнуть.

187 Ницше Φ Так говорил Заратустра III Выздоравливающий.

188 "Метод — это то, что ничему не служит" (Флобер Словарь прописных истин)

361

Но только при том условии, что мы продолжим вращаться в кругу тем, предопределенных исходным вопросом, задаваясь которым, мы перемещали себя из домыслительной сферы в сферу мышления. А во­прос был такой: "Кто говорит?"

IX.5.

А теперь посмотрим получше: это самый первый вопрос, конституирующий все мышление, если согласиться с тем, что он вста­вал всегда и всегда нас опережал, разворачиваясь в нас мыслью. Но допустив это, мы уже заранее соглашаемся с теми конечными вывода­ми, которые следуют из такой постановки вопроса. Другими словами, этот вопрос принимается за то, чем он и является, — за акт веры, некий мистический постулат. Это не значит, что такой вопрос не может быть поставлен, и человеку не свойственно им задаваться Нелепо было бы так думать, тем более что уже в течение тысячелетий человек ничем иным и не занимается. Но кто этим занимался? Этим занимались те люди, кому рабский труд всех прочих позволял углубиться в созерца­ние бытия, они ощущали этот вопрос как наиболее настоятельный 189

Предположим, однако, что можно задаться еще одним вопросом, причем более насущным, исторгнутым не свободным человеком, ко­торый наделен привилегией "созерцать", но рабом, которому не до созерцания и для которого важнее спросить не "кто говорит?", но "кто умирает?". И именно этот вопрос побуждает его не к философ­ским занятиям, но к тому, чтобы построить водяное колесо, которое отдалит его смерть, освободив его от жернова, к которому он привя­зан190.

Бытие не так уж близко рабу, гораздо ближе ему собственное тело и тела ближних И ощущая это сродство, раб не уходит, не ведая того, из сферы онтологического в сферу онтического, он всего лишь подхо-

189 Приоритет созерцания, утверждаемый Аристотелевой "Метафизикой", покоится на устойчивом общественном устройстве, предполагающем рабский труд, о чем и говорится в ''Политике" Другого решения нет

190 Но господин Созерцатель не склонен соглашаться с таким решением столь далеким от правильного мышления о Сущем метафизический огородник, о котором поведал Чжуан Цзы в складном переложении Элемира Золлы (Volgarità e dolore, Milano, 1962), на предложение использовать для орошения водочерпалку возмущенно отвечает «Я помню слова своего учителя "Кто пользуется машиной и сам уподобляется машине, кто уподобляется машине, у того вместо сердца машина, у кого вместо сердца машина, тот не ведает простоты, кто не ведает простоты, у того беспокойный дух, а беспокойный дух никогда не станет пристанищем Тао" Не то чтобы я не был знаком с вашим изобретением, но мне совестно им пользоваться» И, как известно, огородник потратил на ручной полив то самое время, которая хорошая водочерпалка сэкономила бы ему для Долгого Перехода

362

дит к мышлению с другой, докатегориальной позиции, ничуть не более ущербной, чем позиция того, кто спрашивает "кто говорит?".

Вопрос "кто умирает?" сразу же переносит нас в другое эмпиричес­кое измерение, в котором разные философии не больно-то много значат. Но исходя из другой дофилософской установки, мы творим и другую философию.

(Если кому-то покажется не очень философичным предположение о том, что открытие бытия не так уж много стоит по сравнению со вкусом яблока, тому мы разъясняем, что мы сейчас вращаемся в пределах докатегориальных установок, исходя из которых можно вообще отрицать какую бы то ни было философию, которая нутром ощущается как обман.)

"Кто умирает?". Признать субъект видимостью не более милосерд­но, чем считать собственную смерть важнее, чем смерти других Нашу — важнее, чем тех. Смерть сопутствующих мне в этом мире, чем смерть тех, кто умер сотни лет назад. Смерть всех людей во все време­на, чем термическую смерть универсумов и туманностей. Да будет ясно, что философии Сверхчеловека здесь противопоставляется фило­софия рабов.

IX.6.

Вот устрашающая страница из "Что значит мыслить" Хай­деггера, на которой он задается вопросом, достаточно ли метафизи­чески подготовлен человек, все еще упорно сопротивляющийся мыш­лению бытия, к тому, чтобы управлять землей с помощью техники, ведь наибольшему осмыслению в наше время подлежит тот факт, что мы еще не мыслим. И такому-то человеку, пребывающему в плену у · своих коротких мыслей, по преимуществу политического и социаль­ного свойства, недавно выпало пережить страшное потрясение (речь произносилась в 1952 году) Но зададимся вопросом: что дало челове­ку окончание войны? Ничего. Война ничего не решила.