Оттенки тьмы

На хате этой они взяли больше десяти миллионов евро, и это только то, что успели. Там подземное хранилище было. Но потом на них сильно наехал «Азов», в разборке их прилично потрепали. У «Азова» и броня была, и гранатометы американские – с виду те же «РПГ», но пробивают в два раза дальше.

В Киев они еще несколько раз наведывались по мародерским делам, но было понятно, что в городе оставаться нельзя. Никто не знал, сколько в Киеве жило народу до всего этого, назывались цифры от 2,5 до 4 миллионов человек. Но скученность в сочетании с приличной транспортной проницаемостью, особенно Левого берега, проспекты которого никакими баррикадами не перекроешь, и полным самоустранением государства – свое черное дело сделали.

После разборки, в которой Тарас чудом выжил, он понял, что второго чуда не будет, и пошел в сторону Харькова. Сказал, что раньше мародерил, а теперь хочет хоть какого-то порядка. Его приняли – мало ли таких.

Новый ротный матерился по-русски круче иного москаля, но Тарасу и всем остальным было плевать – главное, что они были хоть в каком-то подобии армии, был хоть какой-то порядок. Тем более в роте были нормальные хлопчики, Тарас быстро стал неофициальным лидером ротного западноукраинского землячества.

Кстати, оно было в меньшинстве – но общий язык с восточниками находили, и удивительно быстро притом.

Все знали о том, что как сохранилось что-то от Украины – так сохранились и днари. Понятно, что весь мир пошел по песде, но счеты старые остались, забывать ничего не хотелось. Да и все понимали, что две группировки, обе с оружием. Понятно, что рано или поздно придется выяснить отношения.

Правда, решилось все неожиданно. Объявили, что была стрелка с днарями, они открыли огонь…

Пидроздил Тараса был вспомогательным, им поставили задачу держать станцию. Взяли они ее с наскока, почти без боя.

А раз так – возникла мысль прошвырнуться по округе и пошукать, что есть в домах интересного.

Группа

Машина была грузовой, по звуку двигателя понятно.

Нашли нас? Или по делам? Сейчас не поймешь, с одной стороны, всё полупустое, с другой же…

Нервы, нервы, нервы…

Мы, понятное дело, залегли. Я лег неудачно – чисто не уйдешь в случае чего, заметят, открытого пространства метров десять, не меньше. Но не искать же другое место – где пришлось, там и лег, фары всю улицу высветили. Сейчас заросло все, не очень видно – да и выхода другого не было.

Прошла мимо. «МАЗ», военный. По квадратной кабине опознал. Мощная штука.

Мелькнули красным фонари – останавливается.

– Значит, так, вы по этой стороне пойдете, мы по той. Час у нас на все про все. Погнали!

– Погнали… – согласно кивнул Васыль, невысокий, но крепкий. Как гриб боровик.

Катастрофа только поначалу была страшной – до боли, до крика страшной, с какими-то монстрами, с толпами людей, мертвых, но каким-то чудом при этом живых. Потом все начало приходить в нормальное русло – если то, что происходило, можно было назвать нормой.

Тот мир – мир, которого больше не было, – он ведь неправильным был. Там все было построено на бабках, и во главе всего – бабки. Бабки, бабки, бабки. Они, патриоты страны, два майдана выстоявшие, были вынуждены работать на денежных мешков, которые бабками насосались, как слепень кровью. Бросали им по триста, по четыреста долларов в месяц, как нищим – а они за эти бабки должны были охранять их бренные тела и их грязные бизнесы, а как прикажет хозяин – мочить друг друга, то дубьем, то травматами, а то и боевым – как прикажут. Вот – целая рота охраны, считай, все хлопцы со стволами – а должны одного паука жирного слушаться, которого пни – и он лопнет. Потому что у него бабки, и потому что кто-то и когда-то установил, что бабки – это главное, и их нельзя отнять. А у пацанов – у кого ипотека, у кого потребы, у кого родители больные…

И война эта, на Востоке – она тоже за бабло велась, причем с обеих сторон. Пацаны в окопах мерзнут, за краину гинут – а эта мразь в Минск, в Москву, в Донецк летает, за спинами договаривается. Им пофиг, главное – бабло.

Не то что теперь.

У кого автомат – тот и прав. У кого целый полк с автоматами – тот десять раз прав. Что понравилось – то и взял, и платить не надо – только у своих брать нельзя, потому что крысятничество это. Но это любой дурак поймет – у своих нельзя. А вот у всех у остальных – можно…

И со зрадниками теперь разговор короткий: зрадил – к стенке, и все дела. Может, потому теперь зрадников-то и нету.