Отцовский инстинкт

– Я ей так и ответила, – сказала Лена, улыбнувшись, – не переживай. Всё было хорошо. Вечер был замечательный.

В общем, родители мне понравились. По совету Тани я примерил их отношения в семье на себя, и мне это пришлось по вкусу. Поэтому спустя два месяца, на Рождество, я сделал Лене предложение.

– Я согласна, – сказала Леночка. – Я тебя люблю.

– И я. Вот только ещё ребёнка хочется, – ответил я. – Вдвоём, конечно, хорошо, но втроём ещё лучше.

– Я тоже от тебя ребёночка хочу, – сказала Лена, – но мне сорок пять. Я уже старенькая для деторождения.

– Сорок пять – баба ягодка опять, – пошутил я. – Наука шагнула далеко вперёд. ЭКО можно сделать. Я в интернете пороюсь, как это и сколько стоит. И ещё знакомая у меня есть. Я её недавно встретил. Говорит, что беременная. У неё спрошу.

– Что за знакомая? – заинтересовалась Лена.

– Светка, – ответил я, – героическая личность. Точно, надо у нее проконсультироваться.

Светка была 39-летней еврейкой в разводе. Муж ушёл от нее более десяти лет назад, когда у Светки обнаружили рак. Известия о болезни и о разводе она приняла на удивление спокойно. Лишь затащила бывшего в местную клинику и заморозила несколько получившихся от него эмбрионов. А потом рванула в Чехию, лечиться от рака. В Израиле это было дороговато.

Она проходила химио- и радиотерапии в Праге и Мюнхене. Лысела. Толстела. Умудрялась между процедурами зарабатывать деньги на жизнь. И через 9 лет такой сумасшедшей жизни она все-таки выздоровела, окончательно и бесповоротно. Сдала два раза анализы, биопсию. Всё подтвердилось – болезнь отступила.

Светка выдохнула и рванула в родную Израилевщину, где подсадила себе один из сохранённых эмбрионов. Он прицепился к выздоровевшей плоти Светки и начал развиваться.

Всё это я узнал от нее самой, сидя на скамейке в парке на Летне, куда она пришла по моей просьбе. Светка пила лимонад, завистливо поглядывая на мой бокал с пивом, и во время разговора поглаживала свой плоский живот. На беременную она мало походила.

– Мы тоже хотим ребёнка, – выслушав Светку, сказал я и добавил, – очень хотим.

– Сколько лет твоей жене? – спросила Светка.

– Сорок пять, – отрапортовал я, – здорова, вредных привычек нет.

– Да я не про здоровье, – отмахнулась Светка, – я про деньги. Тут до 39 лет можно делать три попытки ЭКО за государственный счёт. Так что вам придётся за свои кровные ребятёнка стругать.

– А сколько это стоит? – робко спросил я.

– Где-то тысяч сто крон за попытку, – ответила Светка, – но есть более бюджетный вариант. Это Белоруссия. Даже с проживанием и дорогой выходит дешевле, чем тут.

– Не, – на минуту задумавшись, ответил я, – в Белоруссию Ленка не поедет. Она комфорт любит.

– Тогда Чехия или Израиль, – кивнула головой Светка.

– А где лучше? – продолжил я пытать беременную женщину.

– Одинаково, – ответила та, допив свой лимонад, – только в Израиле дороже в три раза это удовольствие.

– А почему дороже, если одинаково? – удивился я.

– Потому что евреи, – зло ответила Светка. – Пива хочется, мочи нет. Но нельзя.

– Так давай я тебе безалкогольного возьму, – предложил я.

Светка на минутку замолчала, словно переваривая моё предложение.

– Ты – гений, – наконец-то очнулась она, – что же я сразу не додумалась. Неси своё безалкогольное пиво.

Я принёс Светке пива и орешков. Всё это она уничтожила в течение полутора минут

– В общем, – сказала она, допивая остатки пива, – идите в любую государственную или частную больницу в отделение репродукции. И там беременейте. А как забеременеете – к гинекологу. А потом уже в роддом.

– Спасибо, – сказал я. – Ещё пива?

– Аха, – сказала она, – возьми сразу два, чтобы не бегать.

Я принёс два бокала безалкогольного пива.

– Что-то меня тошнит от этого пива, – сказала Светка, – пойду я домой, наверное.

И она ушла.

Позже мы с Леной отправились в ближайшую к нашему дому больницу. В Мотол. Центр планирования семьи и репродукции в Мотоле располагался на 5 этаже. Приняла нас маленькая и толстенькая, как колобок, врач.

– Начнёте принимать гормональные лекарства, – сказала она Лене, – чтобы Ваши яйцеклетки вырастали и были в порядке. Заодно проведем все необходимые исследования и анализы на совместимость и генетические отклонения.

Лена почему-то испугалась, услышав про генетические отклонения и возможную несовместимость.

– Всё у нас совместится, – успокоил я её, – вот чувствую, что всё хорошо будет. И родишь ты мне дочку, маленькую, беленькую.

Жена постепенно успокаивалась, и я отправился оплачивать счёт, что-то около двух тысяч евро.

– А говорили, что дороже будет, – повеселел я и пошел в аптеку за гормонами.

В аптеке мою веселость как рукой сняло, когда я узнал, сколько стоят гормональные лекарства для Лены. А стоил они дорого – по 500 евро за упаковку.

– Делаем длинный протокол, – сказала нам врач, – а если не получится, то потом короткий.

Я не понял ничего про протоколы, но на всякий случай кивнул головой. Длинный, так длинный. Главное, чтобы получилось.

В тот же день у нас взяли кровь. А моей слабой половине ещё и УЗИ сделали.